Семен Нариньяни - Рядом с нами

— Вы зря беспокоили фюрера, — иронически замечает обвинитель. — Советские войска вышибли вас к этому времени со всех восточных территорий, и решение Гитлера не имело бы уже никакого значения.

Подсудимый молчит. Ему нечего больше сказать в свое оправдание. Всю свою подлую жизнь он посвятил одной цели — уничтожению Советского Союза. И это сорвалось. Русские положили предел не только его министерской карьере, но и его философскому шаманству. Что же осталось впереди? Позорная петля.

Каждого, кто приезжает из Нюрнберга, родные и товарищи встречают одним вопросом:

— Ну, как у вас там, на процессе?

— Что как?

— Ну, как вообще? Как Геринг, Гесс, как чувствуют себя те, кто должен был бы сидеть на скамье подсудимых и кто почему-то не сидит, что пишет мировая печать?

О том, что относится к разделу «вообще», мы попытаемся рассказать в конце этого письма. Что же касается Геринга, то, как сообщил недавно его адвокат, бывший рейхсмаршал потерял за время суда тридцать два килограмма чистого веса. По сто семьдесят пять граммов в день. Правда, на следующий день тюремная администрация разъяснила встревоженным адвокатам, что состояние здоровья Геринга не должно внушать опасения, чистый вес бывшего рейхсмаршала равняется на сегодняшний день девяноста пяти килограммам, и, как бы долго ни тянулся процесс, толстый Геринг сумеет дотянуть до осиновой перекладины.

Геринг неспроста попросил своего адвоката объявить суду о потерянных килограммах. В начале процесса ему казалось, что Международный трибунал создан только для проформы: вызовут, пожурят и отправят в почетную ссылку на какой-нибудь из экзотических островов, вроде святой Елены. В начале процесса фюрер № 2 был розовым и бойким, он улыбался, давал интервью каким-то небрезгливым журналистам. Однажды Геринг сказал даже кому-то из них, что сильно устал от политической деятельности, что только теперь, когда кончилась эта ужасная война, он сможет наконец выполнить свою заветную мечту и подумать о комфорте семейной жизни.

Не только Геринг, но и многие другие подсудимые тоже надеялись провести время в суде по-семейному. Так, например, когда суд попросил нацистских преступников назвать имена свидетелей, которых они хотели вызвать по своему делу, то каждый из них назвал по полсотне человек. Здесь были все близкие и дальние родственники. А старый развратник Штрайхер приглашал для свидания не только двух своих официальных любовниц, но и соседскую горничную. Франку не хотелось ждать дня допроса свидетелей, и он добыл у кого-то своей супруге гостевой билет во Дворец юстиции. Что же касается Йодля, то он почти устроил свою интимную подругу на должность судейского секретаря к одному из немецких защитников.

Но все надежды подсудимых провалились. Судебный зал в Нюрнберге оказался неподходящим местом для семейных приемов. Свидетельские списки были сокращены до минимума. Жена Франка изгнана с гостевых мест, а подруга Йодля — из Нюрнберга. Геринг перестал давать интервью, острова святой Елены не получилось.

Вот кратенько о Геринге и прочих. Теперь о тех, кто должен был бы быть и кого нет на скамье подсудимых. Верховный трибунал должен был судить вместе с фашистскими палачами и их вдохновителей — германских монополистов, королей стали и угля, пушек и самолетов, всех тех, кто вытащил гитлеров и герингов из сточных канав Мюнхена и поставил во главе германского государства. Крупны, шредеры, шахты поддерживали и подкармливали нацистов, потому что нацистская партия выражала интересы самых оголтелых кругов империалистической буржуазии. На судебном процессе в Нюрнберге выяснилось, что немецкие банкиры и промышленники щедро финансировали нацистов, чтобы с их помощью задушить и уничтожить все демократические силы и развязать агрессивную, захватническую войну.

Рядом с Герингом и Гессом на скамье подсудимых должен был сидеть Густав Крупп, но короля Рура освободили от дачи показаний, как объяснил председатель суда, из-за «болезненного» состояния. На скамье подсудимых сидел другой представитель германских монополий — Шахт. Но этот представитель, несмотря на возражения члена Верховного трибунала от СССР, был оправдан.

Мягкосердечное отношение Верховного трибунала в Нюрнберге (вернее, трех его членов от США, Англии, Франции) к германским монополистам легко объяснить. Эти монополисты были крепко связаны с концернами и синдикатами других капиталистических стран. А эти концерны умудрялись помогать гитлеровцам, вопреки интересам своей страны, даже в дни второй мировой войны, снабжая фашистов через нейтральные государства стратегическим сырьем. Разоблачать при таком положении Круппа, Шахта и им подобных было кое-кому совсем не с руки.