Лев Дуров - Байки на бис

Уж совсем криминальный случай произошел на моей даче. Поясню: у меня на даче есть баня. Дача у меня скромная, не такая, как вы думаете. Но баня все-таки есть. И вот как-то к нам в гости приехал внук композитора Соловьева-Седого Васька. Само собой, пошли в баньку попариться.

Дело было зимой, так что после парилки по старинной русской традиции решили охладиться в снегу. Васька – впереди: бежит, хохочет и с торжествующими криками прыгает в сугроб. Мы не успели ничего ему даже крикнуть, только – «А-а-а-а!» – рот разинули. Потому что это был не сугроб, а груда кирпичей, припорошенная снежком. Всю ночь не спали, мазали его зеленкой и йодом.

С тех пор я относился к бане настороженно – а вдруг чего случится.

Помню, однажды парился я с Василием Макаровичем Шукшиным и Анатолием Заболоцким, его постоянным оператором, который снимал почти все шукшинские картины. Оба – знатные любители баньки «по-черному», о чем я тогда еще не знал. И вот сидим мы на полке, Шукшин кричит: «Поддать пару!»

Как сейчас помню, я – в центре, Василий Макарыч – справа, Толя – слева. Заболоцкий плеснул воды – и в тот момент мне и открылось, что же такое «по-черному». Короче, обварило меня всего, уши стали как у слона, губы вывернулись. Жуть! Ах! Смотрю по сторонам: Шукшин и Заболоцкий продолжают сидеть как ни в чем не бывало. Им хоть бы хны!

В другой раз досталось даже бывалому Заболоцкому. Парились мы с ним как-то – опять же «по-черному» – в баньке в Белоруссии. Поддали пару, и вдруг он как заорет: «Я ослеп, я ослеп!». Выскакиваем на улицу, рядом – маленькое озерцо. Вот там мы его до-о-о-лго отмачивали. А у меня – второй испуг.

Когда-то давно я снимался под Ереваном в картине «Ксения – любимая жена Федора». Там шло строительство атомной электростанции.

И вот однажды мы решили сделать шашлык. Купили мясо и расположились недалеко от дороги.

Только мы начали готовить, показался грузовик с огромными трубами и вдруг притормозил возле нас. Из него вылез человек, который сразу сказал:

«Вы все неправильно делаете. Разрешите мне приготовить вам шашлык».

Он достал какую-то бутылку с жидкостью, кастрюльку и быстро-быстро стал колдовать. В это время рядом остановился «газик», из которого выскочил человек в плаще и стал кричать на нашего повара, активно жестикулируя, хлопая себя по бедрам, хватаясь за голову. Первый мужчина ему что-то спокойно отвечал. Они говорили по-армянски, поэтому мы ничего не понимали. Второй нервничал все больше, но, в конце концов, замолчал, сел в машину и уехал. Водитель грузовика доделал все и сказал нам, чтобы мы вращали мясо, будет очень вкусно, а сам он, увы, должен ехать. Действительно, оказалось бесподобно. Чуть позже мы встретили и того и другого. И стали расспрашивать, что же они говорили друг другу. Человек в плаще оказался инженером, на стройке ждали трубы, а они куда-то запропастились. Конечно, увидев водителя, делающего шашлык, инженер стал возмущаться. А наш кормилец ответил ему спокойно, что люди не умеют жарить шашлык и испортят мясо. Поэтому он сейчас сделает им все, а потом отвезет трубы.

Трубы подождут, а люди – нет. И инженер, который поначалу очень нервничал, этот аргумент счел важной причиной задержки.

А теперь о моих встречах с необычными животными. Вот помню случай, который произошел со мной, когда я еще учился в Школе-студии. Мы всем курсом выехали как-то в Подмосковье к кому-то на дачу. Развеяться. И вот во время пирушки я увидел мирную буренку и решил изобразить перед ней тореадора.

Это уж потом, лет через тридцать, я прочитал, что корова опаснее быка, потому что она во время атаки глаза не закрывает, а быка тореро практически водят за нос.

Так вот, паясничал я перед этой буренкой, паясничал, ей, видно, это осточертело и она прыгнула на меня. И я в тяжеленном дядюшкином пальто рванул стометровку, как Джонсон. Сзади что-то ударило по голове, я упал лицом в траву и решил, что меня забодали. Встал на колени и понял, что вдобавок ослеп. Пощупал лицо рукой – что-то не то. И снял с лица… засохшую коровью лепешку, в которой четко отпечатался мой барельеф, как посмертная гипсовая маска Петра Первого.

Однокурсники торжественно повесили «навозный барельеф» на гвоздик, открыв «буренкинско-дуровский мемориал».

А буренка, сказали мне, вовсе и не пыталась за мной бежать. Просто она не привыкла видеть фиглярство, и прыгнула, чтобы пугнуть меня. А на «финише» я наступил на грабли, и удар пришелся точно по затылку.