Александр Скутин - Эрмитаж. Инфракрасный дозор

– Поехали.

Ехать от Большеохтинского проспекта до Смольного – всего ничего, и вскоре мы уже выгрузились из автобуса и направились мимо колоннады, которая прозывается Пропилеи, ко входу. На неподготовленного человека Смольный давит скорее не своей архитектурой классического стиля, а некой аурой здания государственно-административного назначения. Мы все притихли и почувствовали себя не совсем уютно. Когда-то это был институт благородных девиц, как магнитом притягивающий к себе корнетов и юнкеров, заглядывающихся через решётку парка на гуляющих там барышень. Впрочем, уже тогда порядки в этом женском вузе были суровые. Недаром на этом месте раньше был монастырь.

В 1917 году в Смольный пришли суровые мужики в шинелях, бушлатах и кожанках и для начала потеснили девиц, отняв у них два этажа. А потом и вовсе их выжили. Времена наступали другие, новым обитателям Смольного если и нужны были девицы, то уж всяко не благородные.

В декабре 1934 года в коридоре Смольного тогдашний сталинский наместник города Киров был застрелен мужем своей любовницы Николаевым. И утвердившийся в Смольном сразу же после Кирова следующий наместник – Жданов – обдумывал в этих стенах планы массовых арестов, казней и высылок ленинградцев, так называемый "кировский поток".

Вобщем, Смольный – это вам не увеселительное заведение, а суровое вместилище власти, окутанное страшными тайнами. В вестибюле Смольного прапорщики с синими погонами взяли список допущенных и утверждённых, а потом стали по одному пропускать ребят через вертушку, проверяя при этом паспорта И тут я обнаружил, что вместо паспорта взял бумажник – похожи они коричневыми обложками. Тут же доложил воспиталке о своей оплошности, а она подошла к прапорщику и спросила у него – как быть?

– А вы его хорошо знаете? – профессионально-подозрительно спросил её прапорщик-ГБ.

– Да, конечно. Это Саша, хороший комсомолец, активист, общественник...

– А вы его знаете? – обратился прапорщик к нашим ребятам.

– Серёга, ты меня знаешь? – спросил и я своего соседа по комнате.

– Ещё бы! – ответил тот. – Ты мне червонец должен.

Все засмеялись, и только прапор не дрогнул в лице, он лишь повернулся к другому прапору и кивнул ему на меня, дескать, следи за ЭТИМ.

И вот мы в квартире-кабинете Ленина. На дверях висит эмалевая табличка "Классная дама" (сейчас бы это назвали кабинетом завуча) как напоминание о том, что раньше здесь всё же учили благородных девиц. В первой комнате был рабочий кабинет Ильича. Стол с картой Российской империи и знаменитой зелёной лампой, телефонный аппарат, строгая рабочая обстановка. Следующую комнату мы все узнали по знаменитой картине Бродского, на которой Ленин сидел в белом кресле за столом, читая газету. Мы увидели и этот стол, и это кресло в белом чехле, словно ничего не изменилось. Комната была поделена ширмой пополам, после осмотра стола и кресла экскурсовод провела нас за ширму. Там было спальное помещение: две узкие железные койки и две тумбочки между ними, больше ничего. Словно маленький уголок казармы, суровая спартанская обстановка. Экскурсовод объяснила нам, что на этих койках спали Ленин и Крупская, отдельно.

Мне стало крайне неловко, словно подглядывал в чужую спальню. Ну зачем, спрашивается, это показывать всем? Так уж ли важно нам знать, что Ленин и Крупская спали на разных кроватях? После осмотра из-за ширмы ленинской спальни экскурсовод подвела нас к деревянной двери и объяснила: эта дверь – второй выход из кабинета-квартиры Ленина. Он ей никогда не пользовался, а сама дверь была скрыта драпировкой. Но ключ от этой двери Ленин всегда держал при себе, по давней привычке к конспирации. Предусмотрителен и осторожен был Ильич.

Следующим в программе был актовый зал, тоже хорошо знакомый нам по картине. Именно в этом зале, в одно время со штурмом Зимнего, проходил Второй Всероссийский съезд Советов депутатов трудящихся, на котором Ленин произнёс свою историческую фразу:

– Революция, о необходимости которой всё время говорили большевики, свершилась!

(В анекдоте эта фраза имеет продолжение: "А теперь – дискотека!")

Второй синепогонный прапорщик во время экскурсии следовал за нами в нескольких шагах и приглядывал за нами. Режим, однако. Теперь в Смольный уже не проникнешь так запросто с наганом в руках, как это сделал убийца Кирова в 1934-м.