Иван Попов - Наши марковские процессы

В этот момент дверь кабинета с треском распахнулась, и не успел ошеломленный Фома понять, что происходит, как внутрь ворвались полицейские в масках. Все развивалось до того быстро, что он даже не успел сосчитать, сколько их: двумя-тремя тяжелыми, но необыкновенно плавными движениями первый из полицейских оказался рядом с ним, схватил вместе со стулом, на котором он сидел, развернул лицом к окну и поймал сзади за лохматые волосы, в то время как другой замкнул ему руки наручниками за спинкой стула. Сразу после этого понеслись звуки выдвигаемых ящиков, вытаскиваемых папок и быстро перелистываемой бумаги, что сопровождалось тяжелыми шагами и бормотанием вполголоса. Фома попытался извернуться как-нибудь так, чтобы стало видно происходящее у него за спиной, но успел лишь мельком заметить мощную лапу с засученным до локтя рукавом серой форменной куртки и вытатуированное на ней многозначное число - может быть, номер сотового телефона, а может быть, - банковского счета; лапа легонько шлепнула его по уху и у него отпало всякое желание шевелиться.

- Говори, где профессор, салага! - пророкотал где-то сзади низкий голос и Фома ощутил, как еще сильнее, до боли, рванули ему на затылке волосы.

- А я, это… не видел его в последнее время… - несмотря на удивление и испуг, ситуация была ему уже знакома, и голос, который рассмеялся у него за спиной, тоже был знаком, только вот откуда?..

- А, ну да, ты же тот, который тут недавно и ненадолго, - издевательски заговорил сзади тот же самый страшно знакомый голос. - Не иначе, как программист суперкомпьютера? И не видал шефа с тех пор, как он тебя назначил…

За спиной у Фомы засмеялись; смеялось по крайней мере три-четыре голоса различной силы, тембра и подтекста. Кто-то прогудел: «Врет!» и на мгновение в периферийном зрении Фомы предупредительно блеснуло длинное металлическое острие. «Только и осталось, как ему поверить», - сказал довольно старый знакомый голос, о котором он так и не мог вспомнить, кому именно тот принадлежит, но который, неизвестно почему, вызывал у него исключительно неприятные ассоциации. Наступила грозная тишина, потом кто-то пробормотал: «Господин майор, спросите, есть ли у него ключ от сейфа», а знакомый голос, который, очевидно, принадлежал майору (Фома безуспешно пытался припомнить, с какими майорами он в последнее время разговаривал), ответил: «Так он нам и признается, что есть». Снова блеснуло острие, затем майор приказал: «Кит, поверни-ка его сюда»; тот, кого назвали Китом, развернул стул одним движением своих здоровенных лап, и Фома оказался лицом к комнате.

Людей в масках оказалось четверо и на первый взгляд казалось, будто они занимают все свободное пространство кабинета: один стоял у двери с короткоствольным автоматом в руке, второй суетился спиной к Фоме около стенного шкафа, третий, которого называли Китом, стоял у окна, а последний крутился возле компьютера. Лишь спустя несколько мгновений Фома заметил и пятого - и остолбенел от удивления. Нет, его ни с кем невозможно было перепутать: среднего роста, с легкой проседью в волосах, в очках с золотой оправой - это был тот же самый человек, что ворвался сюда вчера во главе «бугаев». Одет он был в тот же темно-красный пиджак, что и вчера, и выглядел почти незаметным в окружении здоровяков-полицейских, хотя и стоял посреди комнаты, прямо перед Фомой, слегка наклонившись над письменным столом и быстро перелистывая какие-то бумаги.

- Итак, ключи? - спросил очкастый и махнул головой в сторону металлического сейфа, сереющего между открытыми дверцами фальшивого шкафа. «Да зачем вам в него смотреть, вы же вчера его открывали, что там нового-то может оказаться?» - хотел спросить обалдевший Фома, но у него ничего не вышло; вместо этого из горла вырвалось лишь хриплое «не знаю», за которое он тут же схлопотал тяжелый удар за ухо. Очкастый засопел, почесал шею, наконец достал рацию и сказал в микрофон: «Мишу-Удава ко мне».

Не прошло и полминуты, как появился Миша-Удав - тощий, долговязый, со зверской физиономией, - достал какие-то инструменты и стал ковырять ими замок сейфа. Еще через полминуты замок щелкнул, очкастый отстранил Удава и открыл сейф.

Заплесневевшая краюха хлеба и пачка порножурналов лежали внутри, как и вчера, но, к немалому удивлению Фомы, одинокую бутылку водки «Академик Неделчев» сменила целая шеренга импортных бутылок с различными громкими этикетками - «Наполеон», «Белый конь» и так далее, а вместо протухшей лютеницы теперь стояла банка с медом, над которой кружилось с десяток толстых пчел.