– Верно, есть, – подхватил мысль публициста Горемыков, – есть инфляция везде. Я вот сколько заходил в наши магазины (кстати, их сколько расплодилось в нашем городе, а все говорим, что плохо якобы живем!), спрашивал у продавцов: «Чего это вы постоянно цены повышаете на продукты и товары разные?»
– Однако тяжело работать мэром Новопотемкино, – пожалел Горемыкова Лазонтьев.
– Тяжело, но надо… Надо! Партия ска… простите, народ сказал, народ меня ранее выбрал на пост мэра, я и работаю мэром. И только наш демократичный и свободолюбивый народ может меня выбрать или не выбрать! – воскликнул Горемыков. – Да, еще есть некоторые бизнесмены, которые не платят налоги. А претензии почему-то адресуют ко мне, исполнительной власти! Не к закону, который должны все соблюдать!
– Именно, закон соблюдать должны все, – зачем-то повторил слова мэра Лазонтьев.
– Да!.. И когда некоторых бизнесменов арестовывает наша прокуратура, мэр при чем? Мэр – только исполнительная власть, не законодательная! Исполнительная! Я не могу вмешиваться в работу прокуратуры. Таковы коврижки, господа!
– Однако бизнес – это игра, – заметил Лазонтьев.
– Игра? Точнее, не просто игра, а рискованная игра, в которой верх одерживают те, кто знают ее условия, но проигрывают те, кто играет по этим условиям! Сказанное отнюдь не значит, что в нашем городе какой-то особенный бизнес, он, как и везде. Как везде!.. И олигархи олигархам рознь!
– Однако олигархи упрямо вас не понимают.
– Многие из них приходят ко мне, советуются по разным вопросам, я никому не отказываю в приеме, – продолжал Горемыков, – ведь это тоже представители нашего народа.
– Народа?
– Разумеется!.. Представители народа, не животного же мира! Не петухов же!
– Однако метко подмечено! – улыбнулся Лазонтьев.
– Да, они со мной советуются, но могу ли я им что-то указывать?.. Ведь у нас демократия! Есть, конечно, отдельные олигархи, которые не желают со мной советоваться. Ну, не желают и не надо. Но их иногда вызывает наша прокуратура, а не я. Я всего лишь исполнительная власть, я никого не вызываю, ко мне сами приходят по собственному желанию, а не по принуждению. Сами приходят!
– Успехов вам, Демид Демидович, – напоследок произнес Лазонтьев.
– Спасибо, – улыбнулся Горемыков, – нам нужна не просто победа, нам нужна полная и безоговорочная победа!
Лазонтьев кивнул, но последней фразы мэра не понял.
После двадцати часов вечера, садясь в машину, Горемыков позвонил по сотовому телефону Подпевалову:
– Ну, сколько проголосовало?
– Все проголосовали, Демид Демидович.
– Да? Все? В процентах сколько?
– Сто десять процентов жителей, Деми…
– Черт, ты хоть иногда думаешь? – раздраженно спросил Горемыков. – Какие сто десять процентов, если голосовать могут только сто процентов жителей?
– Но… но получились такие цифры.
– Болван! – заорал Горемыков, не обращая внимания на водителя (к чему обращать внимание на какого-то извозчика?). – Приписками занялся? Умерших ты приписал?
– Ну, совсем немного…
– Десять процетов – это совсем немного, да?
– А сколько нужно?
– Болван! Мы не на базаре!.. Торговаться вздумал?!.. Сколько нужно? Только сто процентов жителей, то есть все жители города, могут придти на выборы.
– А… а-а… больные и инвалиды?
– Болван! Они же тоже входят в число жителей нашего города!..
– Я… я… еще я уменьшил цифру….
– Какую цифру?
– Ну, сказал вам сто десять процентов, а было у меня сто сорок процентов.
– Да? По математике у тебя пара была?
– Гм, откуда узнали, Демид Демидович? – удивился Подпевалов.
– Откуда? Болван какой!.. Этих активистов из движения «Свои» приписал, да?
– И их тоже…
– И их? А кого же еще?
– Некоторых, которые умерли, но пока их не занесли в число умерших.
– Ах, ты мой хитроумный! – зло произнес Горемыков. – Ладно, ты эту идиотскую цифру кому-нибудь говорил?
– Нет. Пока нет.
– Пока? Только попробуй! А сколько проголосовало за Топтыгина?
– Сколько надо?
– Черт, ты на базаре? Ответь!
– Никто не проголосовал.
– Болван, такого быть не может! Никто нам не поверит!
– Почему, Деми…
– А потому, что у коммунистов стабильный электорат из пенсионеров, а их в городе не более девятнадцати процентов!
– Тогда Топтыгину сколько писать?
– Болван, глухой, да? Девятнадцать процентов!
– А этому… Твидо…
– Видотрясову?.. Ну, один процент ему хватит…
– Один?
– Тогда сколько проголосовало на самом деле? – с интересом спросил Горемыков, чуть успокаиваясь.
Читать дальше