Феликс Кривин - Плач по царю Ироду

И вот какой смешной случай произошел с этим ученым, когда он уже был известным, уважаемым человеком.

Однажды он купался, вдруг слышит — к нему стучат. Обтерся Гилель полотенцем, оделся, выходит из дома, а там молодой человек.

— Извини, — говорит, — учитель. Ты, кажется, купался?

— Ничего, — сказал Гилель, улыбаясь. — Да, я купался, а что?

— Ничего. Я просто хотел спросить. Мне показалось, что ты купался, — сказал молодой человек и ушел.

Гилель вернулся в дом, разделся, намылился. Слышит — снова стучат.

Он ополоснулся, вытерся, оделся. Выходит, а там тот же молодой человек.

— Извини, — говорит, — учитель. Я тебя не оторвал от купания?

— Ну, подумаешь, — улыбнулся Гилель. — Немножко оторвал. У тебя, наверное, какое-то дело?

— Никакого дела. Просто хотел спросить, не оторвал ли я тебя от купания.

И ушел. Гилель опять разделся. Окунулся. Намылился.

Слышит — стучат.

Ополоснулся учитель, вытерся, оделся, вышел. И снова там тот же молодой человек.

— Я что хотел спросить… — говорит. — Я хотел спросить… Ты долго еще будешь купаться?

— Недолго, — говорит Гилель, улыбаясь. — Тем более, что я еще и не начинал.

Тут молодой человек не выдержал, вышел из себя. Стал оскорблять учителя. Оказывается, он поспорил с приятелями, что выведет его из терпения, но не получилось. И он проиграл.

— Ничего, — сказал учитель, — ты еще когда-нибудь выиграешь. Главное — потерпи.

Класс развеселился, слушая этот рассказ, но и что-то серьезное пробилось к нему сквозь эту веселость. А учительница сказала:

— Не зря старался этот ученый человек. История складывалась трудно, многим народам не хватило терпения. Давно уже нет амореев, давно нет арамеев, давно нет халдеев, а евреи — живут.

Она ничего не сказала о «деле врачей», словно считая его недостойным внимания. Но сказала намного больше, чем можно было сказать.

Вот тебе и дворяночка! Вот тебе и священная корова!

— Я люблю вас, Зинаида Владимировна, — сказал я ей в этот день.

Она покраснела, как девушка. Можно это сказать без запятой.

— Тридцать лет я не слышала этих слов. Долго же вы собирались.

Мне было двадцать три года. Я собирался дольше, чем жил.

Но все равно в тот момент мы с ней были счастливы.

Постойте, постойте, разве Бебель жил в Одессе? Это Бабель жил в Одессе, а Бебель жил в Германии. Но почему же тогда улица называется именем Бебеля, причем улица не в Германии, а в Одессе? Или, может, в Германии есть улица Бабеля? Может, между Германией и Одессой заключен договор: мы будем называть свою улицу Бабеля, а вы — Бебеля?

А может, это Бебель жил в Одессе, а Бабель в Германии?

— Здравствуйте, мадам прокурорша!

Мадам прокурорша не живет на улице Бебеля, просто она иногда вспоминает о ней. Иногда вспоминается одно, иногда другое, но чаще забывается, чем вспоминается. А живет она на углу Богдана Хмельницкого и Шолом-Алейхема — тоже два хороших человека встретились в Одессе и разошлись, вернее, улицы их встретились и разошлись…

— Здравствуйте, мадам прокурорша!

Уже давно нет на свете ее прокурора, а она все еще мадам прокурорша. К таким профессиям люди относятся с уважением. Сколько лет прошло, а они помнят, хотя пора бы забыть.

И адвоката тоже нет. Все они росли вместе на улице Бебеля (или Бабеля?), играли в разбойников, потом — в фанты, в мнения… Адвокат однажды оскандалился, когда кто-то во время игры в мнения признался ему в любви. Он сразу указал на нее, потому что ему так хотелось. Ему очень хотелось, чтоб она призналась ему в любви, а это, оказалось, признался прокурор, и все над адвокатом смеялись. Адвокат долго обижался на прокурора, но потом они помирились, потому что вообще-то они были друзья.

Да, они были друзья, вместе готовили уроки, причем адвокат всегда списывал у прокурора… Нет, это прокурор списывал у адвоката… Что это такое делается с памятью? Прокурор так хорошо списывал, что получал даже лучшие отметки, чем адвокат. Потом они вместе учились на юридическом факультете, вместе влюбились в нее, и тут прокурор так хорошо списывал письма адвоката, что она стала мадам прокуроршей. Какую-то роль здесь сыграла внешность прокурора, который был от природы большой человек, а маленькому адвокату, чтобы стать большим, нужно было много учиться и работать, и все равно он оставался таким же маленьким.