Пэлем Вудхауз - Том 5. Дживс и Вустер

— Надо полагать, еле на ногах держался?

— Напротив, был возмутительно трезв.

— Приятно слышать о такой перемене.

Мы мысленно перенеслись в тот летний день в ее имении в Вустершире, когда Гасси, не упустивший случая нагрузиться выше ватерлинии, поздравлял юных питомцев средней школы из Маркет-Снодсбери на церемонии вручения им ежегодных наград.

Когда я берусь рассказывать о человеке, который уже фигурировал в моих повествованиях, я вечно затрудняюсь: что именно о нем следует сообщить, прежде чем приступить к самой истории. Этот вопрос требует всестороннего рассмотрения. Вот, например, сейчас: если я буду считать, что моим слушателям все известно о Гасси Финк-Ноттле, те, кого не было в нашей компании в первый раз, мало что поймут. С другой стороны, если я для начала попытаюсь изложить историю жизни моего героя томах эдак в десяти, слышавшие меня раньше начнут давиться зевотой и роптать, дескать, знаем, переходи к сути. По-моему, единственный выход — побыстрее оттараторить самое важное для непосвященных и с извиняющейся улыбкой развести руками перед остальными — вы уж, пожалуйста, потерпите минуту-другую, поболтайте о чем-нибудь забавном, я мигом закруглюсь.

Так вот, вышеупомянутый Гасси— мой приятель: достигнув зрелого возраста, он похоронил себя в деревенской глуши и посвятил все свое время изучению тритонов, держал этих тварей в аквариуме и буквально не сводил с них глаз, наблюдая за их повадками. Вы бы назвали его убежденным анахоретом— может быть, вам знакомо это слово, — и попали бы в яблочко. Даже при самом буйном воображении невозможно себе представить, что этот чудак не от мира сего способен шептать нежные слова признания в розовое девичье ушко, дарить обручальные кольца и покупать разрешение на венчание в церкви. Но Любовь коварна. Увидев в один прекрасный день Мадлен Бассет, он втрескался в нее как последний идиот, послал уединенную жизнь к чертям, бросился ухаживать за Мадлен и после многочисленных злоключений добился взаимности, так что теперь ему в скором времени предстоит натянуть клетчатые брюки, воткнуть в петлицу гардению и прошествовать с этой мерзкой девицей к алтарю.

Я называю эту девицу мерзкой, потому что она и вправду омерзительна. Вустеры славятся рыцарским отношением к женщине, но лицемерить мы не способны. Вздорная, кислая, сентиментальная дурочка, без конца томно закатывает глазки и сюсюкает, голова набита опилками, послушали бы вы, что она несет о зайцах и звездах. Помнится, уверяла меня как-то раз, что на самом деле зайцы — это гномы из свиты какой-то там феи, а звезды — ромашки, растущие на небе у Господа. Чушь собачья, конечно. Никакие зайцы не гномы, а звезды — не ромашки.

Тетя Далия снова раскатилась своим басовитым смехом — воспоминание о речи Гасси перед питомцами школы в Маркет-Снодсбери неизменно вызывало у нее приступ веселья.

— Ох уж этот наш Виски-Боттл! Кстати, где он сейчас?

— Гостит в поместье папаши Бассета «Тотли Тауэре», это в Тотли, в графстве Глостершир. Вернулся туда сегодня утром. Венчание будет происходить в местной церкви.

— Ты поедешь?

— Сохрани Господь!

— Понимаю, тебе было бы тяжело. Ведь ты влюблен в эту барышню.

Я вытаращил глаза.

— Влюблен? В кретинку, которая убеждена, что всякий раз, как какая-нибудь фея высморкается, на свет рождается младенец?

— Ну, не знаю. Однако же ты был с ней помолвлен, это всем известно.

— Ровно пять минут, и то по недоразумению. — Я был страшно уязвлен. — Дражайшая тетушка, вам отлично известна подоплека этой гнусной истории.

Настроение у меня испортилось. Не люблю вспоминать этот эпизод. Изложу его буквально в двух словах. Не в силах оторваться от своего давнего увлечения — тритонов, Гасси стал ухаживать за Мадлен Бассет через пень-колоду и даже попросил меня временно оказывать ей знаки внимания вместо него. Не могу же я отказать другу, а эта полоумная решила, что я в нее влюбился. Кончилось тем, что после знаменитого выступления Гасси на церемонии вручения наград она отвергла его на какой-то срок и приблизила к своей особе меня, и мне осталось лишь смириться с приговором злой судьбы. Ну скажите, если девице вдруг втемяшилось, что вы сходите по ней с ума, и она является к вам с признанием, что дает своему жениху отставку и готова связать свою жизнь с вами, — так вот, спрашиваю я вас, разве есть у порядочного человека выбор?

К счастью, в последнюю минуту все уладилось, эти идиоты помирились, но меня до сих пор бросает в дрожь при мысли об опасности, которая нависла надо мной тогда. И если честно, я не буду чувствовать себя в безопасности, пока священник не спросит: «Согласен ли ты, Огастус?» и Гасси смущенно прошепчет: «Да».