Алексей Оутерицкий - Блондинка с загорелыми ногами (Скажи утке нет!)

– Мы и есть Орда, – заметил, опять повышая голос, минутой назад успокоившийся Бастурхан. В его голосе прозвучал зарождающийся гнев.

– Он дело говорит, Повелитель, – зная, чем сейчас могут закончиться для похожего на Фридмана человека его дерзкие слова, поторопился прошептать Таджибек. Пленник неожиданно начал ему нравиться, тем более что говорил действительно дельные вещи. Став государственным человеком, получив от Бастурхана должность командующего корпусом, он и сам давно размышлял по поводу единой для всех формы. – Помнишь, мы как-то уже говорили на эту тему.

– Мы и есть Орда! – опять успокоившись, с гордостью повторил Бастурхан. – Непобедимая!

– Да-да, конечно, – зачастил Подберезовский, досадуя на себя за непростительную, так глупо допущенную оплошность, которая могла стоить ему жизни или кручения какого-то загадочного, и оттого еще более страшного «динамо». – Конечно... Конечно, вы Орда, и это звучит гордо! Нет, честное слово, вы просто неправильно меня поняли! Я имел в виду... Простите, нельзя ли мне подняться с коленей, у меня затекли ноги. – Бастурхан кивнул и он с кряхтением поднялся на ноги, потянулся, разминая кости. – Извините также великодушно, я давно не ел и... – Бастурхан поймал его взгляд, жадно рыщущий по разложенным на войлоке яствам, и приказал:

– Принесите этому человеку что-нибудь пожевать.

В огромной юрте тут же засуетились люди. Они забегали между матерчатыми перегородками, кто-то притащил кусок черного войлока, расстелил его рядом с войлоком Фридмана...

– Так вот, я и говорю... – с плотно набитым ртом, торопливо жуя, продолжил Подберезовский, – в первую очередь надо этих ваших людей окультурить, выдать им единую форму, приодеть-приобуть...

– Это я уже слышал, – проявляя нетерпение, оборвал его Бастурхан. – По делу говори, человек. У нас нет денег. Пока нет, – уточнил он. – Я еще не определился, когда и куда двинуть свою Орду, но как только мы ступим на сопредельную территорию, чьей бы она ни считалась до нашего появления, у нас сразу появятся и деньги, и форма, и все сокровища мира.

– Ну, это-то да. Ну, это-то конечно... Но все равно, нельзя выступать в поход в таком затрапезном виде! – деловито возразил Подберезовский. Он схватил кусок сыра, обмакнул его в какой-то соус, принялся осторожно жевать, прислушиваясь к вкусовым ощущениям, затем его челюсти заработали в полную силу, он схватил второй кусок сыра, уже смело макнул его в оказавшийся съедобным соус... – Это вызовет смех даже у покоряемых Вашим военным гением, – он торопливо поклонился, – народов... А вооружение? – воскликнул он, хватая теперь кусок мяса неизвестного животного и подозрительно осматривая его со всех сторон. – Трехлинейки, маузеры, бейсбольные биты... Кстати, я давно хотел спросить, откуда у вас бейсбольные биты? Нет, конечно же, я ни в коем случае не хочу сказать, или хотя бы допустить такое в корне неверное и попросту кощунственное предположение, будто монголы настолько нецивилизованный и некультурный народ, чтобы вызывал удивление тот факт, что они способны освоить такую интеллектуальную игру, как бейсбол, прошу не понять меня превратно... но, однако же, вызывает удивление хотя бы одно только то, что...

– У тебя имеются конкретные предложения? – сухо осведомился Повелитель. Он до сих пор не определился в отношении наглого чужеземца. Тот вызывал у него то интерес, то переходящую в раздражение неприязнь – примерно в равных долях. – Словоблудия я больше слушать не желаю.

– Есть такие, – осторожно отпивая глоток странного на вкус чая, бойко ответил уже обжившийся в юрте Подберезовский. Он порыскал взглядом по войлоку в поисках теперь чего-нибудь сладкого, десертного... – Вы даете мне миллиард, и я обеспечиваю вашу непобедимую Орду по полной программе. Такое вот конкретное предложение.

– Тугриков? – не сдержавшись, пораженно ахнул Богурджи.

– Долларов, – посмотрев на него с укором, поправил Подберезовский. – Что! Что такое? – заволновался он, заметив нехорошее выражение глаз Великого полководца, и от испуга расплескал свой подозрительный чай.

– Охрана! Увести этого проходимца. Немедленно. Сначала бить кнутами, затем усадить крутить динамо, затем опять бить, затем привязать к хвосту лошади его ноги, и прижечь этой лошади зад раскаленным металлом, чтобы она...

– Не надо! – вскакивая на ноги и отбегая от двинувшихся к нему грозного вида монголов, испуганно выкрикнул Подберезовский. – Мне не надо миллиарда! Я все сделаю за бесплатно! Из одного только уважения к вам, Повелитель, – он быстро поклонился три раза, прижимая руку к сердцу, – да, из одного только уважения... Ведь работать задарма не в моих принципах. Я бизнесмен и работаю только за твердый процент. Но сейчас я, в виде исключения и, опять-таки, из уважения к вам...