Алексей Оутерицкий - Блондинка с загорелыми ногами (Скажи утке нет!)

– Как ты сказал, Спиридоныч?

– Национальные партизаны, – все так же спокойно повторил майор.

Пауза затянулась. Затем полковник осторожно прокашлялся и, не отрывая глаз от опять уставившегося в окно майора, так же осторожно предложил:

– Слушай, Спиридоныч, а давай начнем сначала. Ну, чтобы я, как ты выразился, смог посмотреть на все… как ты там говорил… ну, не стереотипно, не шаблонно, и вообще…

– Давай.

– Так вот. Два месяца назад ты сам, лично, доложил мне, что в наших лесах объявились бандиты. На них пришла ориентировка из района. Так?

– Так.

– Ну, не хочется сейчас тратить время, копаться в бумагах, уточняя числа и подробности, так что пробежимся по хронологии событий вольно. Главное, уяснить дело в принципе. – Согласен?

– Согласен.

– Так вот… – Собираясь с мыслями, полковник опять прокашлялся. – Состав банды и ее действия оказались настолько нетипичными, что дело сразу взяла под контроль Москва. Передвигаясь на угнанной технике, бандиты грабили магазины и продуктовые базы. При этом они пользовались нелетальным оружием и, по показаниям потерпевших и свидетелей, переговаривались на незнакомом языке. По крайней мере, трое из них, предположительно руководство.

– На незнакомом языке, – повторил за полковником майор и прикрыл глаза, словно вспомнил что-то приятное.

Полковник посмотрел на него настороженно, выждал несколько секунд, но ничего более не услышав, продолжил:

– При этом команды подчиненным руководители давали на русском языке, разговаривая на нем довольно бегло, с незначительным акцентом… – Полковник остановился. – Слушай, а чего они вообще своими действиями добивались?

– Чего добивались? – переспросил, не поняв, майор.

– Ну да. – Хоть и не хотел полковник ковыряться в бумагах, но пришлось. Он со вздохом извлек из ящика стола толстенную папку толщиной в кирпич и весом не менее пары килограммов, и принялся перелистывать ее мятые страницы. – Ага, вот… «Своими неожиданными вопросами бандиты вгоняли потерпевших в настоящий столбняк. Они интересовались, где местком или сельсовет, есть ли в селах партийные работники, требовали от сельчан представить списки коммунистов и сочувствующих советской власти, а также выдать комсомольцев и учителей. Отбирали у сельчан деньги и продукты, в случае сопротивления грозили им расстрелом, отбирали наиболее крепких физически и, завязывая им глаза, увозили в лес на земляные работы. По показаниям потерпевших, бандиты заставляли их рыть подземные бункеры и ругать советскую власть. По окончании работ им опять завязывали глаза, отвозили в ближайший населенный пункт, сгоняли на центральную площадь всех способных самостоятельно передвигаться сельчан и, навесив на грудь потерпевших таблички: «Активист», «Сочувствующий советской власти», «Комсомолец», расстреливали потерпевших резиновыми пулями»… Так?

– Ну, так, – подтвердил майор.

– Интересное кино, – сказал полковник, глядя на друга многозначительно. – Кстати, по показаниям потерпевших, некоторые из них именно так и думали сначала. Ну, что снимается кино. Думали до той поры, пока не получали твердыми резинками в лоб... Между прочим, не все так безобидно. Многие получили сотрясение мозга, у кого-то сломаны ребра, а один даже… Ну, ты знаешь, что одного пострадавшего еле вытащили лучшие областные хирурги. – Майор промолчал и полковник, прокашлявшись в очередной раз, продолжил: – Ладно, идем дальше... Я послал тебя, как лучшего сыскаря управления, поездить по району, поговорить с местным населением, опросить потерпевших, чтобы потом подробно проанализировать происходящее. Ты вернулся через неделю, заросший щетиной и… – полковник поколебался, – каким-то одухотворенным, что ли… Ну, так мне тогда показалось, – неуверенно добавил он. – Потом ты исчез еще на неделю, уже самовольно, никого об этом не предупредив, и вернулся еще более заросшим и… уже счастливым. Да, именно так бы я твое тогдашнее состояние и охарактеризовал, – опять поколебавшись, сказал полковник. – Мне объяснил, что просто загулял на свадьбе дальних родственников, попросил прикрыть, выписать задним числом командировку… И тут же попросился в отпуск за свой счет. А когда я тебе отказал, устроил настоящую истерику… И это ты, когда-то лучший оперативник области, имеющий боевые награды за задержания и две дырки в шкуре от бандитских пуль! Взял и закатил истерику, словно болезненно переживающая женские дни дамочка! – Тяжело дыша, полковник схватил графин и, не рассчитав движения, половину воды пролил мимо стакана. – Я тебе все равно отказал, тогда ты в один прекрасный день просто взял и не вышел на работу. Отсутствовал где-то целый месяц, а теперь выясняется, что тебя взяли вместе с этими, причем заросшего шерстью до самой жопы, подобно орангутангу. Вон, борода чуть не до колена уже, моджахед хренов... Нет, просто не укладывается в голове… Ну говори, говори, Спиридоныч! Хватит молчать, ты все же не уголовник на допросе!