Алексей Оутерицкий - Блондинка с загорелыми ногами (Скажи утке нет!)

– Хватит, оставьте его! – выкрикнул он по-русски и двое воинов, не скрывая радости, поспешили выполнить его команду. – Ты храбрый воин, чужеземец, – проскрежетал сотник, – но перед моими неустрашимыми воинами тебе все равно не устоять. И если бы не приказ Потрясателя вселенной…

– Не люблю болтовни, – отрывисто выдохнул богатырь. Тяжело дышащий, истекающий потом, он стоял с красной распаренной физиономией и смотрел на сотника исподлобья своими маленькими, злобно горящими медвежьими глазками. – Говори по делу или мотай обратно, к своей непобедимой армии. – Он грузно опустился на стул, допил остатки воды и отбросил пустую пластиковую бутылку прямо под ноги сотника.

– Хорошо, – с трудом сдерживая ярость, прошипел тот, – скажу напрямик. Тобой заинтересовался сам Повелитель. Приказано доставить тебя в ставку целым и невредимым.

– Буду здесь сидеть, – сказал человек-медведь. – Если твоему повелителю надо, пусть сам сюда придет.

– Человек, ты просто не соображаешь, что говоришь! – закричал Айтмет. – Повелитель ни к кому не ходит, он повелевает! Если ты откажешься…

Не дослушав, человек-медведь надвинул на глаза подшлемник, откинулся на спинку стула и, сложив руки на груди, подытожил:

– В общем, так. Если твой повелитель не умеет ходить, пусть пришлет кого-нибудь чином повыше. Мне с сотником базарить западло. Я все сказал.

Некоторое время Айтмет скрипел в бессильной ярости зубами, затем заорал на своих воинов – более-менее пришедшие в себя пятеро пытались привести в чувство остальных, до сих пор не подающих признаков жизни:

– Быстрее, иначе прикажу нарезать из ваших спин ремней!

Поколебавшись, он расстегнул подсумок на поясном ремне, извлек оттуда рацию, быстро что-то в нее сказал, и через десяток секунд от замершей армады отделились три мотоцикла с колясками, на бортах которых были нарисованы красные кресты. Сотник мрачно смотрел, как грузят в санитарные мотоциклы тела трех бездыханных воинов, и размышлял, как ему теперь оправдаться перед тысячником. Вообще-то, ему было просто приказано доставить загадочного человека в ставку главкома, относительно же применения силового варианта доставки была инициатива Айтмета лично. Может, не надо было дразнить этого страшного в ярости богатыря, может, стоило его вежливо пригласить?..

Примерно через час командир корпуса, толстый человек небольшого роста, в новехонькой кожаной портупее поверх зэковской робы, обливаясь потом, докладывал Повелителю вселенной о неудаче, постигшей его воинов в переговорах с богатырем:

– Мы его приглашали, Повелитель, мы сделали все, как ты велел… Мои воины говорили с ним вежливо, как с равным, как если бы он был чистокровным монголом, но он отказался. Прикажешь поговорить с ним по-другому? Мои воины могут расстрелять его из дальнобойных «Моссбергов» или применить «Сеть – 12», оружие, присланное недавно нашими украинскими друзьями. Я лично приведу его к тебе на веревке, привязанной к мотоциклу, за которым он будет вынужден бежать со связанными руками. Скажи только слово, и я доставлю тебе дюжину сыромятных ремней, нарезанных из его спины.

Когда молчание затянулось, он заставил себя поднять глаза и испытал неописуемое облегчение, обнаружив Повелителя улыбающимся. От радости у него едва не подкосились ноги.

– Отказался, говоришь, – задумчиво сказал Бастурхан. – Клянусь Небом, этот человек нравится мне все больше.

– Он сказал, что не станет иметь дело ни с кем, кроме тебя, – видя, что Повелитель не намерен отдать распоряжение немедленно подвесить его на веревках и жечь пятки раскаленными углями, осмелился добавить комкор. – Его не устроил ни тысячник, ни даже командир корпуса. – Комкор скромно поклонился.

– А кто вел с ним переговоры? – поинтересовался Повелитель.

– Сотник Айтмет. – Командир корпуса не сразу понял, почему засмеялся Повелитель. Тот смеялся оглушительно, всхлипывая и тут же разражаясь новыми взрывами хохота.

– Сотник! – утирая слезы, пробормотал Бастурхан. – Этот человек послан самим Небом для проверки боеспособности моей армии, а ты послал к нему какого-то сотника… Конечно же, он будет удостоен чести говорить со мной лично.

– Но он сказал, что не собирается ехать в ставку, – сказал командир корпуса мстительно. Самым сильным его желанием сейчас было, чтобы Повелитель разъярился и приказал этого, доставившего столько хлопот человека просто казнить на месте. О том, что Повелитель может приказать казнить его самого, комкор подумал с запозданием, и его опять прошиб успокоившийся было пот. – Он желает… Нет, я просто не могу выговорить это. Извини, Повелитель.