Анатолий Шендерович: Диалог в ходе эксперимента

— Это сделали иудеи руками римлян…

— Есть такая версия… Я читал об этом. У Булгакова, Михаила Афанасьевича.

— Ну, слава богу, хоть так!

— Между прочим, он тебя совсем другим именем величает. Воландом.

— Знаю, знаю. Хороший писатель. И заметь — никаких рожек, копыт и прочих нелепых выдумок.

— Да, пожалуй, я тут немного переборщил. Но мы отвлеклись. Что ты ещё видел кроме Крестового похода?

— Да. собственно, ничего другого. Везде один сплошной Крестовый поход. Это ведь не только освобождение Гроба Господня. Это и обращение в христианство язычников, и война с еретиками. Крестовый поход идёт по всей Европе и даже за её пределами.

— Получается, что верить заставляют насильно…

— Огнём и мечом.

— Насилие вместо убеждения! Хороши проповедники…

— Ты ждал другого?

— Да. Но я оптимист и верю в будущее.

— Веришь, ибо абсурдно?

— Не придирайся к словам… Скажи, но ведь кроме кровопролития люди чем-то заняты, что-то создают?

— Кое-что. Строят храмы… Уже создан первый университет.

— Вот видишь! Я думаю, у них ещё всё впереди.

— Ты имеешь в виду образование?

— Не только! Расцветут науки, искусства…

— Создадут новое оружие, усовершенствуют орудия пыток… Разве не интересно посмотреть, как будет корчиться человек, если его… Но наука не стоит на месте. Так что я даже и фантазировать не буду.

— Да ради бога. Наука тут ни при чём.

Наука — инструмент познания природы. Математика, философия, медицина…

— Да, ещё вспомнил! Про любознательность и изобретательность… Один сиракузский тиран попросил медника сделать из меди полую фигуру быка в натуральный рост. Потом приказал этому меднику залезть в его собственное творение…

— Зачем?

— Тиран был очень любознательный. Ему хотелось услышать, как будет мычать этот бык, когда под ним разведут огонь…

— Но там ведь был этот медник!

— Вот именно. На нём первом тиран удовлетворил своё любопытство.

— Однако ты циник.

— Ну-ну! Я просто Чёрт. А потом — столько времени провести среди твоих сапиенсов и не стать циником…

— Бедняга! Тебе скоро предстоит с ними новое свидание. Не надоело?

— Нет, о чём ты! Каждый раз столько нового…

— Кстати, университет, о котором ты говорил, он где?

— В Болонье, на севере Италии.

— У тебя нет какого-нибудь атласа? Я хочу посмотреть на карту.

— Атласов сапиенсы ещё не создали. Руки не дошли. Заняты оружием и орудиями пыток.

— Ладно тебе. А храмы кто строит?

— Ну, храмы — это святое. Вера без них не может. Правда, некоторые говорят, что верить можно и без храмов.

— Это кто такие?

— Еретики. Их много. Манихеяне, например. Говорят: «Кто работает, тот молится».

— Мудрые слова.

— Конечно, иначе их не посылали бы на костёр.

— Я смотрю, без костров они не могyт.

— На кого ты гневаешься? Саморазвитие ведь…

— Ну, здравствуй! Долго же ты отсутствовал…

— «На полпути земного бытия, утратив след, вступил я в лес дремучий»…

— Очередная цитата, полагаю. Или ты и в самом деле заблудился?

— Нет, это из Данте. Божественная комедия. Часть 1. Ад. Большой поэт. Они с Вергилием — это его чичероне — бродили по аду…

— Что ты несёшь! Где ты видел ад?

— На Земле. То, что там творится, иначе, как адом, не назовёшь. Но Данте придумал свой, и они решили обойти его, посмотреть, как мучаются грешники. Ну, я к ним присоединился — мне же интересно, всё-таки это моя епархия.

— Интересно, что он придумал для грешников? Что-нибудь новенькое, до чего люди ещё не дошли на практике?

— Практически нет. Просто все мучения, какие он знал, он сделал вечными!

— Да, у них это страшилка такая — вечность…

— Осторожно — сленг.

— Виноват… Но всё-таки, что изменилось на Земле?

— Очень многое. Два ключевых слова: Ренессанс и инквизиция. Целое созвездие поэтов, художников, скульпторов. учёных. Один Леонардо чего cтоит! Рафаэль, Микельанджело… А рядом с ними — Торквемада, глава Святой инквизиции.

— Это ещё что?

— Это такое Министерство страха. Его создал один ревностный доминиканец, бывший духовник испанской королевы Изабеллы. Все в ужасе, даже монархи. У Торквемады — целая армия инквизиторов, написаны трактаты по систематизации разных прегрешений и способов искоренения ересей…

— А ты говоришь — Данте…

— Данте — поэт. Зато Торквемада…

— Ладно, чёрт с ним, С Торквемадой…

— Нет уж, я не с ним…

— Не придирайся к словам. Но всё же науки, искусства процветают, как я понял?