wotti - Рубан Николай

— При чем тут «не кормят»? Просто — традиция такая… Ну, вроде мужского клуба.

— Ой, а у нас в клубе танцы сегодня будут! Приходи со своими ребятами!

— Ага, сейчас! — развеселился Рустам, — У нас сегодня вечером свои танцы будут… Со шваброй в обнимку…

— Ну вот, приехали, — ферма шибанула в нос хорошо знакомыми ядреными запахами, — Слезай.

Рустам соскользнул с костлявого кобыльего крупа и с удовольствием погладил бархатную серую шею: «спасибо, лошадка…».

— Машунь, ты чего вернулась-та? — вышла им навстречу румяная толстуха в клеенчатом переднике, — Забыла чего?

— Да ничего не забыла. Тут ребята с десантного училища на учениях, молочка попросили…

— А-а, ну эт пожалуйста! А я уж думала — жениха ты поймала, да знакомиться привезла!

— Мам, да кончай ты! — возмутилась Маша, — Скажешь тоже!

— А чего? — веселилась толстуха, — Вон парень какой: краси-ивай, черногла-азай!

— Здрасте, — выдавил, наконец, покрасневший Рустам.

— Здравствуй, здравствуй, друг прекраснай! — весело оглядела его толстуха, — Ну дак чо — молочка, что ль, вам налить?

— Ну, если можно…

— Ну а чо ж — нельзя? Проведи, Машунь!

— Идем, — тронула его Маша за локоть.

Ферма производила странное впечатление — словно дом, в котором есть хозяйка, но нет справного хозяина. Коровенки выглядели сытыми и довольными, но при этом внутренний полумрак был многократно проткнут столбами света, падавшими сквозь дырявую крышу. Почти ни одна лампочка не горела. Щелястые стены давно и безответно взывали о ремонте.

— Маш, — неловко спросил Рустам, — Может, чего помочь надо?

— А чего ты поможешь? — пожала она плечами, — Сам видишь, как оно у нас тут… Что механик, что электрик — не доищешься никого, квасят вечно, паразиты. Автопоилка уже второй месяц, как сломалась — дак чего? Думаешь, почесались? Так и таскаем воду от реки — руки отрываются, пока всю эту ораву напоишь…

— Слушай, а можно, я гляну?

— Поилку-то? А ты что — соображаешь?

— Ну. У меня дядя на ферме работает, я ему часто помогал. Они же все стандартные, поилки эти?

— Да кто их знает — посмотри… Только вряд ли у тебя чего получится: оно же еще при Иване Грозном, наверное, строилось.

— Посмотрим. Инструменты есть тут какие-нибудь?

— В подсобке есть какие-то, глянь…

Ого, с каким энтузиазмом Рустам взялся за дело! Вот вам особенности национального менталитета — чешите грудь, делайте выводы: европейские рыцари ради покорения прекрасной дамы совершали грабительские походы и рубили, как капусту, головы огнедышащим драконам. Вошедший в легенду китайский уличный продавец масла очаровал самую прекрасную гетеру галантным обхождением и заботой. Русские Емеля да Иван-дурак вообще сами ничего не делали для покорения царских дочек — предоставили отдуваться за себя щукам да конькам-горбункам. А вот что делал узбекский богатырь Фархад для того, чтобы завоевать сердце красавицы Ширин, знаете? Он пахал! Сокрушал горы, перегораживал горную реку для того, чтобы напоить иссохшую долину и спасти от голода тысячи и тысячи дехкан. Вот это, по большому счету, Подвиг! Увы, но по какой-то ужасной несправедливости в памяти людей почему-то чаще остаются разрушители, а не созидатели. Все знают тупого тщеславца Герострата. А вот кто знает, как звали изобретателя пожарной машины?

Вся работа потребовала часа с небольшим. Ерунда, скажете? Это если знаешь, как делать — тогда ерунда.

— Маша, глянь в емкость! — крикнул Рустам и решительно повернул запорный вентиль.

Глухо бормотнув, труба отозвалась утробным звуком и тут же ровно загудела, изрыгнув мощную струю в пересохший бак. Маша обрадованно засуетилась, торопливо выметая из чашек автопоилки клочки засохшего сена. Вскоре довольные буренки уже с наслаждением всасывали свежую воду и удовлетворенно орошали мощными струями пол коровника.

— Ой, Рустамчик, ну ты молодец! — счастливая Маша решительно расцеловала Рустама в чумазые щеки, — А то мы, как на работу идти — прямо выть были готовы…

— Да ладно тебе! — вспыхнул Рустам, — Я же грязный весь как свин — чего ты за меня хватаешься…

— Иди вон, к колонке, умойся. Я сейчас мыло принесу. Ы-ы-ы, колонка работает!!! — восторженно повизгивая, Маша метнулась в подсобку.

А счастливый Рустам вытянул руки из рукавов маскхалата и, покряхтывая (саднили натертые лямками плечи) стянул маскхалат с плеч и подпоясался его рукавами. Тельняшка-безрукавка была грязнючей, как смертный грех. Рустам стянул и ее, сразу же сунув под струю воды. Как следует, конечно, не отстирать, но хоть намного освежить, что ли…