Диана Уитни: Старомодные люди

Пока Дасти относил насос в машину, Шеннон развинтила душ. Как она и предполагала, нужно было просто заменить прокладку.

Шеннон подбирала прокладку нужного размера, когда вернулся Дасти.

— А теперь что мне делать? — Он выжидательно уставился на Шеннон.

— Сейчас я опять все это соберу, и мы с тобой проверим новую прокладку. — Мальчуган поглядел на Шеннон в замешательстве, и она указала вниз, под раковину. — Видишь вон ту блестящую серебряную ручку? Через нее ваша ванная подключается к центральной системе водоснабжения. Я дам команду, и ты до упора повернешь ручку вправо. Все понял?

— Понял. — Мальчуган завозился внизу, устраиваясь под раковиной и нащупывая ручку.

Шеннон вновь принялась за душ. До нее донесся голос Дасти — мальчик о чем-то спрашивал, но слов было не разобрать.

— Что, Дасти? Что ты там… О Боже!

Из трубы над ее головой хлынул поток воды.

— Дасти, выключай скорей!

Когда Дасти наконец понял, что дело неладно, Шеннон вымокла до нитки — словно только что переплыла в одежде Ла-Манш.

У Дасти глаза на лоб полезли от ужаса. Он сбивчиво забормотал что-то в свое оправдание.

— Да ничего страшного.

Пожалуй, слова ее прозвучали не слишком убедительно. Благодарно кивнув, она взяла полотенце, которое протянул ей Дасти.

— Мне послышалось, вы сказали… — жалобно мямлил Дасти.

— Не переживай, я не сахарная, не растаю.

Она тщательно вытерла свои пышные, до плеч, волосы. Насквозь промокший хлопчатобумажный комбинезон отяжелел, будто свинцовый. Да, отлично выкупалась, ничего не скажешь!

— Придумал! — Дасти выбежал из комнаты и вернулся с голубым купальным халатом в руках. — А ваш комбинезон я отнесу в сушилку.

Шеннон нерешительно взяла халат. Понятно, чей это: вон и монограмма — «М.Х.У.». К тому же от халата исходил ощутимый мужской запах. И этот запах ее почему-то тревожил.

— Я даже не знаю…

— Все очень быстро высохнет, честное слово. Вы еще и закончить не успеете.

Мальчик умоляюще глядел на нее. Наверное, Дасти прав — это в самом деле единственный разумный выход. Не может же она в таком виде отправляться к себе в контору — сиденье в машине промокнет до пружин.

Глупейшая история!

Дасти вышел за дверь, она переоделась и отдала ему комбинезон. Затем вновь принялась за работу, невольно прислушиваясь к смеху и голосам, доносившимся снизу. Она что-то тихонько мурлыкала себе под нос — почему-то в этом доме ей было легко и уютно. Если бы шум служил мерилом счастья, этот дом считался бы настоящим раем, весело подумала она.

Шеннон закончила с душем, однако Дасти и след простыл. Она не привыкла терять время даром и, порывшись в своем чемоданчике, вытащила учебник. В течение рабочего дня ей частенько удавалось выкроить минутку, чтобы позаниматься. А как иначе все успеть за двадцать четыре часа!

Из чемоданчика Шеннон извлекла сверток с гамбургерами. Вечером у нее занятия в университете, так что сейчас самое время перекусить. К тому же у нее одна слабость в жизни — мучное, жирное и сладкое, а свои слабости обязательно должны быть у каждого. Вполне довольная, она вновь принялась за чтение, поедая гамбургер.

Дасти с комбинезоном не появился и сорок пять минут спустя, а в доме стало тихо как в могиле. Неужели все ушли и забыли про нее? Шеннон приоткрыла дверь — нет, снизу доносились негромкие голоса. По крайней мере в доме кто-то есть. Но ее помощник, похоже, пренебрег своими прямыми обязанностями.

Шеннон вышла в холл и громким шепотом позвала Дасти.

Митч Уилер провел расческой по шелковистым каштановым волосам Рейчел и собрал их розовой заколкой.

Девочка повернула к нему свое серьезное, сосредоточенное личико:

— Красиво?

— Зайка, ты у нас всегда неотразима.

Он сжал ее в объятиях. Довольная девчушка поправила оборки на своем платьице и важно прошествовала в детскую. Митч смотрел на Рейчел, и сердце его сжималось. Будь эти трое его собственными детьми, а не детьми брата, он не мог бы любить их сильнее.

Да они и есть его собственные дети.

Он вспомнил случайно подслушанный разговор в ванной. Эта зеленоглазая водопроводчица его удивила. Сногсшибательная красотка! К тому же такая чуткая и деликатная. Поняла, как утешить Дасти, сразу нашла слова, которые он тщетно искал полгода, с тех пор, как погибли родители малышей. Дасти не мог примириться со смертью родителей, не мог в это поверить. Митч терялся и перед вспышками детской ярости, и перед незыблемой убежденностью мальчика в том, что в один прекрасный день папа и мама вновь будут с ним.