Георгий Марчик - Наследник фаворитки

На деле же они довольно яркие представители мещанско-обывательской психологии и потребительской морали, опасность которой тем больше, чем меньше на нее обращают внимания и чем слабее с ней борются. Эта пагубная, разъедающая души психология и мораль — именно та питательная среда, на которой лучше и активнее всего взрастают моральные уроды и идейные отщепенцы.

Желание во что бы то ни стало обогатиться, взять от общества как можно больше, не отдавая ему взамен ничего, «теоретически» подкреплялось доморощенной «философией», в основу коей вошло понятие «вещизм», то есть накопительство вещей как орудия безбедного и бездеятельного существования.

Пережитки, увы, живучи. Они всячески цепляются за жизнь, рядятся в самые разные обличья — то в скромные, то в наимоднейшие. Это понятно: не маскируйся они, насколько бы легче было с корнем вырвать их. Вот почему автор «Наследника фаворитки» совершенно прав, обрушивая сатирический удар не только на двух главных героев, но и на тех, кто близок им по духу и сути, на тех, в ком в той или иной мере проявляются глубоко чуждые нашей морали черты стяжательства, взяточничества, тунеядства, пьянства… Это Вавуля, Дверьченко, Леон, Шалай, Петухов.

Алик и Юраша не случайно лихорадочно ищут себе подобных, тянутся к ним. Этих людей им легче обмануть, с ними легче договориться, впутать в свои аферы. Они боятся и избегают честных людей, пасуют перед ними, так как отчетливо понимают, что они бескомпромиссны и непримиримы к пороку. Какое-то время мошенники могут преуспевать там, где притуплена бдительность, где оставлена хоть малейшая щель для этой моли.

Четкая, непримиримая авторская позиция разоблачения и осуждения пережитков прошлого бьет и по всем духовным и нравственным близнецам Алика и Юраши, вооружает читателя ненавистью к ним. С другой стороны, нельзя не учитывать и профилактической роли нашей сатиры в целом, и повести «Наследник фаворитки» в частности. Она учит и как бы предупреждает молодого читателя: смотри, к какому полному краху приводит подобный образ жизни, остерегайся дурного влияния, не делай никаких уступок лжи, безволию, слабостям, порокам.

Повесть «Наследник фаворитки» с позиции коммунистической идейности и морали зло и остроумно высмеивает бездуховность и цинизм существователей, подобных Алику и Юраше, убедительно показывает полную несовместимость их образа жизни с советским образом жизни, выносит им суровый приговор. Вот почему я считаю ее своевременной и полезной.

Ветер дружески трепал флаги над переполненными трибунами ипподрома. Солнце назойливо лезло в глаза, прокаливало лбы. Бум-м-м! — еще не остыл в знойном воздухе колокольный гул, а табун стремительных лошадей уже разбивал землю неистовыми копытами.

В лад дробному топоту бились сердца зрителей.

Первой к финишу легко и размашисто шла белая лошадь.

Бум-м-м! — звонкий удар колокола отсек ее от остальных лошадей, и тысячный вздох радости и отчаяния пронесся над разноцветным муравейником трибун.

— Эта резвая блондинка разорила меня!.. — вполголоса огорченно сказал Алик, поднимаясь со своего места.

Алик — высокий худощавый юноша лет двадцати двух — двадцати трех, с гордым профилем императора Октавиана. Кроме профиля, у него не было ничего общего с императором. Напротив, проиграв только сейчас последний рубль, Алик стал полным банкротом.

Он порвал на кусочки свои билеты и подбросил их в воздух. Трепеща, как молодые воробушки крыльями, они мелкой стайкой опускались вниз.

— Зик транзит глория мунди! [1] Так проходит людская слава ( лат .). — подытожил Алик, когда последний клочок мягко улегся на асфальт, и стал пробираться к выходу.

У кассы, где шла выдача выигрышей, толпилось несколько нетерпеливых счастливчиков. В какую-то последнюю долю секунды его взгляд краешком зацепился за лысую, загоревшую, похожую на блестящий медный шар голову. Голова в этот самый момент низко кланялась окошку кассы.

Алик остановился, отошел в сторону и стал ждать. Потухшие было его глаза зажглись новой надеждой. В пожилом мужчине у кассы он узнал своего отца — инженера Станислава Анатольевича Архипасова, которого не видел вот уже около года.

Когда отец поравнялся с ним, Алик шагнул навстречу:

— Ты в выигрыше, папа, поздравляю!

Голос его был льстив и развязен одновременно.