Пол Винсент - Я и мои гормоны

Билл застенчиво стоял в дверях, глядя на насторожившегося Алекса, и не находил слов, с которых можно было бы начать разговор.

– Послушайте, я так сожалею, – неожиданно вырвалось у него. – Наверное, вы никогда не сможете простить меня.

Однако Алекс оставался безразличным к его словам и, казалось, затаил дыхание.

– У него что – язык отнялся? – закричал Адреналин. – Видно, Билл так его огорчил, что теперь даже пары слов связать не может.

– Я просто, – продолжал Билл, – я просто не могу понять, почему я так поступил.

Наконец Алекс проговорил:

– А я-то считал, что мы неплохо ладим!

– Точно, – хмыкнул Тестостерон. – Да Билл тебя ненавидит! Он пришел сюда только потому, что трясется из-за своей работы.

– Мы ладим! – настаивал Билл.

– Вруша-завируша! – запели гормоны.

– Пусть он выглядит хитрым или суетится, – предложил Феромон.

– Почему бы нам хотя бы однажды, просто для разнообразия не помочь ему? – рассердился Гистамин.

– Слишком непривычно, – засмеялся Феромон.

– Все, что вы тогда мне высказали… – произнес Алекс, которому воспоминания явно не доставляли удовольствия.

– Я сожалею, – затряс, головой Билл от стыда.

– Мы всегда так понимали друг друга. Или это просто мне казалось?

– Он ведь повторяется, да? – спросил Гистамин.

– А мы и ладили. Мы с вами хорошо понимали друг друга.

– Вруша-завируша! – снова начали гормоны.

– Чтоб я сдох!

– Алекс, на меня тогда столько всего навалилось, – принялся объяснять Билл.

– Теперь понимаю.

– Жена ушла от меня…

– Скажи ему почему! – кричал Феромон. – Расскажи ему про любовницу и про все остальное!

– Сочувствую вам…

– А потом все эти стрессы на работе, и много чего еще…

– Это верно, – радостно согласился Феромон. – В детали углубляться не следует. Ты при этом будешь бледно выглядеть.

– Кажется, я просто сломался, – сказал Билл, переменив тему. – Так вы не знали, что Эвелин ушла от меня?

Начальник отрицательно покачал головой.

– Получается, Алекс тоже не вхож в круг посвященных, – догадался Гистамин. – И за слухами он не следит. Интересно.

– Я и не догадывался, что вам было так нелегко. Но за свое место можете не волноваться. Мы дорожим ценными работниками.

– Правда?

– Разумеется. Вы этого не знали?

– Похоже, у него заниженная самооценка, – предположил Кортизол.

– Ну, хватит извинений, его работе ничего не угрожает. Для без пяти минут покойника Алекс очень терпим. Мы можем уходить, – подытожил Феромон.

– Да, но, может быть, Алекс просто до чертиков напуган и сейчас заговаривает Биллу зубы, ожидая, когда приедет полиция и препроводит его в камеру, – накручивал Адреналин, искренне полагая, что такое возможно.

– Так оно и есть, – с сарказмом произнес Гистамин, – а под крышкой стола у него установлена секретная красная кнопка, которую он может незаметно нажать и вызвать охрану.

– Не думаю, – возразил Тестостерон, – мы бы заметили ее, когда Билл таскал Алекса за волосы.

Билл вдруг плюхнулся в кресло:

– Алекс, это просто поразительно. Я вас чуть не убил, а вы готовы меня простить. Я не заслуживаю этого!

– Да нет, все нормально. Конечно, вы на меня накричали, но из того, что я услышал, многое было правдой. Вы и так слишком долго терпели.

– Неужели?

– Неужели? – одновременно с Биллом удивились гормоны.

– Я понял, что с вами что-то было не в порядке, что у вас какие-то неприятности. Конечно, я не сразу это осознал, а потом, когда шок миновал.

– Боже мой, да он классный парень, – восхищенно сказал Кортизол.

– Господи, – тихо сказал Адреналин, – знаете, что нас ожидает?

– Что? – спросили все.

– Билл хочет все рассказать.

Так оно и вышло. Билл остался в кабинете Алекса и рассказал ему обо всем, что случилось с ним в последние несколько месяцев: любовница, происшествие на дороге, беременность Эвелин и даже случай, когда он заснул вместо того, чтобы внимательно слушать начальника. Он выложил все, и от этого ему стало легче.

– Знаете, – сказал Билл напоследок, – проблемы так и валились на меня одна за другой. Теперь но ночам мое сердце бешено колотится, и я не могу уснуть. Но все это я принял как неизбежное и продолжаю жить. Одно время я просто ненавидел себя, но ведь не может быть так, чтобы все, что со мной приключилось, было только моей виной. И ни разу мне не пришло в голову поделиться проблемами с кем-нибудь, ни разу! Неудивительно, что это отразилось на моем здоровье.