Владимир Кунин - Кыся

Первым делом — необходимо выяснить, что там на этой Шуриной визитке накарябано?

— Митя, посмотри, что я принес от своего кореша. Ну, того, без хвоста… Это визитная карточка моего Шуры. Он там рукой написал, где он будет жить в этой Америке. Ты можешь прочесть?

— «Нью-Йорк», — прочитал Митя.

— Это далеко?

— У-у-у… Бляха-муха, не то слово!

— Дальше Мюнхена?

— Раз в десять!

— А как туда попадают?

— Кто как. На самолете — часов пятнадцать-двадцать лететь, на пароходе — недели две плывут, минимум… Хрен его знает. Но, если тебе нужно…

— Очень, Митя!

— Нет вопросов. Выясним. А как ты его найдешь в этом Нью-Йорке?

— Не знаю.

— Там, говорят, одних жителей двенадцать миллионов!

— Я, Митя, в цифрах не того… Это много?

— Как три Петербурга!

— Ох… — только и сказал я. — Давай-ка, Митя, посоветуемся с Мюнхеном. Доставай мой телефончик…

Наша черная «Волга» стояла на углу улицы имени Софьи Ковалевской и проспекта Науки, почти напротив кинотеатра «Современник». То есть, мы даже не выехали из района, где мы с Шурой шатались сотни и тысячи раз. Мы всего лишь немного отъехали от моего бывшего дома и остановились на маленькое совещание.

Митя достал мой сказочный телефон, нажал нужную кнопку, приложил телефон к своему уху, и через несколько секунд мы оба услышали голос Тани:

— Доктор Кох. Я-а, битте!

Митя откашлялся и сказал напряженным голосом:

— Здравия желаю! Младший лейтенант милиции Сорокин Дмитрий Павлович. Соединяю с господином Кысей!..

И Митя приставил трубку к моему уху.

— Какой ужас, Кыся! Что случилось?! Почему ты попал в милицию? взволновалась Таня.

Я быстренько успокоил ее, объяснил — кто такой Митя и как мне с ним повезло, и рассказал всю историю посещения моего опустевшего дома…

— Немедленно возвращайся в Мюнхен! — закричала Таня. — У тебя оплаченный билет на самолет в оба конца! Здесь у тебя есть дом, и не один, и тебя здесь все любят и ждут! Пусть они сейчас же везут тебя на аэродром!..

— Подожди, Таня! Не торопись… — прервал я ее с легким раздражением. — Ты можешь со мной говорить? Я не в больницу к тебе попал?

— Нет, говори сколько хочешь. Мы только что с Фолькмаром вернулись из клиники. У нас была сегодня очень серьезная операция и я боялась, что ты позвонишь именно в то время, когда я буду ассистировать Фолькмару… Когда ты вылетишь? Мы тебя встретим!..

— Таня! Таня… Я не могу сейчас никуда вылететь… Я не знаю, смогу ли я в ближайшее время вообще попасть в Мюнхен. Мне в Нью-Йорк нужно! А до этого…

Я вспомнил своего несчастного Водилу и сказал Тане в Мюнхен:

— А до этого — у меня здесь еще куча дел!

Таня чуть не заплакала:

— Кот, родненький… Чем я могу тебе помочь? Может быть, тебе дать Фолькмара?

— Нет, — твердо сказал я. — Соедини меня с Фридрихом.

Мгновенно в трубке что-то тихо щелкнуло, и я услышал спокойный хрипловатый голос Фридриха фон Тифенбаха:

— Здравствуй, мой дорогой…. Я подключился, как только услышал вызов. Я так и думал, что это звонишь ты. Вот видишь, как многому я у тебя научился? А так как у нас с Таней телефоны скоммутированы — можешь не повторять всего того, что ты говорил ей. Я слышал. Ты убежден, что твой Шура живет в Нью-Йорке?

— Так он написал на своей визитной карточке. Здравствуй, Фридрих! Прости меня, пожалуйста, у меня здесь совсем голова кругом пошла…

— Я слышу. Не нервничай. Я не могу немедленно позвонить в Вашингтон к одному своему приятелю-конгрессмену — сейчас в Америке еще очень раннее утро, и он, скорее всего, еще спит. А ночью — нашей Мюнхенской ночью я позвоню ему и посоветуюсь с ним по всем твоим проблемам. О'кей?

— О'кей… — тихо сказал я. — А это удобно?

— Что? — не понял Фридрих.

— Звонить конгрессмену…

— Удобно. Мы с ним когда-то вместе кончали университет в Гарварде. Делай, пожалуйста, свои дела спокойно и без лишней экзальтации. Тебе еще нужно найти своего больного приятеля — шофера.

— Да, — сказал я.

Сердце мое разрывалось между Мюнхеном и Петербургом!

— Вот и ищи. А завтра в это же время позвони мне и Тане, пожалуйста. Хорошо?

— Хорошо… — еле выговорил я, и слезы сами потекли у меня из глаз. Ну, что я за слабак стал?! Так бы сам себе и набил морду!..

— Бис морген, Фридрих, — сказал я. — До завтра, Танечка. И сам нажал кнопку отключения. Митя спрятал телефон в сумку, осторожно погладил меня по голове:

— Я слышал, они с тобой, вроде, не по-нашему разговаривали? — уважительно спросил он.