Пэлем Вудхауз: Том 10. Дживс и Вустер

Она, казалось, не заметила ни суровости, ни укоризны.

— Да проснись же ты, Берти, дубина стоеросовая! — заорала она голосом, который навылет, от лба до затылка, пробил мне череп.

Если у тетушки Далии и есть недостаток, так это ее манера адресоваться к своему vis-a-vis так, будто он со сворой гончих скачет верхом в полумиле от нее. Атавизм, разумеется, с тех времен, когда она считала день потерянным, если не затравила на охоте несчастную лисицу.

Я снова послал ей суровый, исполненный укоризны взгляд, который на этот раз не остался незамеченным ею, однако особого впечатления на нее не произвел. Она перешла наличности.

— Хватит мне подмигивать! Это даже неприлично, — заявила тетушка. — Послушай, Берти, — продолжала она, разглядывая меня; должно быть, Гасси вот так же разглядывает какого-нибудь второсортного тритона. — Ты хоть представляешь, какой омерзительный у тебя вид? Нечто среднее между классическим забулдыгой — таких обычно в кинематографе изображают — и простейшим земноводным. Наверное, всю ночь кутил?

— Да, был на приеме, — сухо сказал я. — По случаю дня рождения Понго Туистлтона. Не мог же я предать друга. Nobless oblige.

— Ладно, вставай и одевайся. Мне показалось, я ослышался.

— Вставать и одеваться?

— Да.

Со слабым стоном я повернул голову, и в это время вошел Дживс с чашкой живительного китайского чая. Я вцепился в нее, как утопающий в соломенную шляпу. Глоток-другой, и я почувствовал… Нет, не скажу, что я воскрес, ибо день рождения Понго Туистлтона — не такое мероприятие, после которого вас может оживить глоток чая. Однако старина Бертрам оказался в силах сообразить, что на него обрушилось нечто ужасное.

И чем усерднее я старался сообразить, что именно на меня обрушилось, тем меньше понимал, откуда ветер дует.

— Тетя Далия, что такое? — спросил я.

— Мне кажется, чай, — отвечала тетушка. — Впрочем, тебе виднее.

Без сомнения, я бы нетерпеливо взмахнул рукой, но побоялся пролить целебный напиток. Признаться, меня так и подмывало сделать нетерпеливый жест.

— Я не о чае! При чем здесь чай? Вы чуть свет вторгаетесь ко мне, требуете, чтобы я вставал и одевался. Нелепость какая-то.

— Я к тебе, как ты выражаешься, вторглась, потому что телеграммы не произвели на тебя никакого впечатления. А велела тебе встать и одеться, потому что хочу, чтобы ты встал и оделся. Поедешь со мной в Бринкли-Корт. Что за наглость! Заявлять, что явишься ко мне чуть ли не через год! Дудки, поедешь немедленно. Для тебя есть работа.

— Но я не хочу работать.

— Мало ли что! Никто тебя не спрашивает. В Бринкли есть работа для настоящего мужчины. И чтобы через двадцать минут ты был как штык.

— Не могу я через двадцать минут быть как штык. Я при последнем издыхании.

Тетя Далия задумалась.

— Ладно, — сказала она. — По своей доброте дам тебе день-другой, чтобы ты очухался. Договорились, жду тебя самое позднее тридцатого.

— Но, черт подери, что стряслось? О какой работе вы говорите? Зачем мне работа? Что еще за работа такая?

— Если ты помолчишь минуту, объясню. Работа нетрудная и очень приятная. Тебе понравится. Ты когда-нибудь слышал о маркет-снодсберийской средней классической школе?

— Никогда.

— Это средняя классическая школа в Маркет-Снодсбери. Я довольно сухо заметил, что нетрудно догадаться.

— Откуда мне знать, что ты со своими умственными способностями налету все хватаешь? — парировала тетушка Далия. — Ну, ладно. Маркет-снодсберийская средняя классическая школа, как ты догадался, — это классическая средняя школа в Маркет-Снодсбери. И я — одна из ее попечительниц.

— В смысле, одна из надзирательниц?

— Берти, довольно молоть вздор! Послушай, олух Царя небесного. Помнишь, у вас в Итоне был Попечительский совет? Нечто подобное существует и в маркет-снодсберийской средней классической школе, и я в нем состою. Мне поручено организовать церемонию вручения призов за летний семестр. Она состоится в последний день месяца, то есть тридцать первого. Ты все понял?

Я отпил еще немного живительной влаги и утвердительно кивнул. Столь очевидные вещи были доступны моему пониманию даже после вчерашней попойки.

— Разумеется. Что тут мудреного? Маркет… Снодсбери… средняя школа… Попечительский совет… вручение призов… Уж куда проще… Но при чем тут я?

— Ты будешь вручать призы.

Я захлопал глазами. Бред какой-то. Чтобы ляпнуть такую чушь, надо весь день просидеть на солнцепеке без шляпы.