Array Array - Морская Авиация - есть!

даже не ругали, ну что с "тотальника" взять.

Полеты.

В этот раз мы прилетели на Сахалин для полетов при минимуме погоды. Летать

минимум решили методом дежурства, то есть самолеты подготовлены в объеме

предполетной подготовки, летный состав занимается по плану наземной подготовки,

при возникновении соответствующих условий дается "зеленый свисток", через

полтора часа взлет разведчика погоды, после его посадки - начало основной работы.

Все было хорошо спланировано, но надо было учитывать менталитет мужиков,

оторванных от семей. Правильно, через 3 дня дежурства, наземная подготовка

плавно перешла в самостоятельную, переместилась в комнаты, началась повальная

игра в карты и легкое пьянство, порой принимающее и тяжелые формы.

Наш экипаж был запланирован в качестве разведчика погоды, но, не смотря на это,

командир отряда вот уже 3 дня попивал горькую, так как постоянно шел проливной

дождь. Мы прятали командира от начальства, это было достаточно легко, потому,

что отрядный вставал с койки только для похода в туалет. Остальное время он "отдыхал

перед полетами".

Дождь закончился, установились "железные" 150 метров, прозвучал "зеленый свисток".

С момента последнего приема отрядным "снотворного" прошло более 3 часов, поэтому

я смело, даже излишне резко, разбудил отрядного и потащил его на предполетные

указания. Указания проводились в форме построения командира и штурмана основного

и резервного экипажей на плацу около избушки оперативного дежурного. Медосмотр

проводился по утрам, путем посещения летного состава в комнатах, заодно доктор и

похмелялся. В этот раз указания затянулись. Метеоролога тоже надо было поднять и

разбудить, объяснить ему метеообстановку, чтобы он мог зачитать ее на магнитофон.

Все это время мы стояли на плацу, курили, нервничали. Наконец все собрались, мы

построились, командир полка предоставил слово доктору. После его бодрого доклада

о готовности, по состоянию здоровья, летного состава к полетам, мой командир

плашмя рухнул на бетон перед командиром полка. Убедившись в потере сознания

командиром отряда, командир полка вежливо попросил доктора прокомментировать

случившееся. Ни секунды не задумываясь, доктор выдал диагноз - солнечный удар.

Вспомнив, что последние 3 дня шел проливной дождь, покосившись на "железные" 150

метров, командир с диагнозом согласился. Тело оживили, отнесли в барак, указания

продолжились. Я, лишившись командира, тоже пошел было в комнату, но зам.

командира АЭ, из резервного экипажа, меня придержал, объяснив, что, не смотря на

то, что его штурман стоит устойчиво, лететь он не сможет, потому, что тоже долго

отдыхал перед полетами. Командир полка сделал вид, что ничего не заметил. Мы

пошли к самолету.

Без особого желания я залез в кабину, и, представьте мое раздражение, когда в

кресле правого летчика я увидел полковника, начальника ПО дивизии, о

существовании которого мы все забыли, потому, что последние 3 дня тот из своего

персонального домика не выходил, общаясь только с официантками, которые его

кормили, и с планшетистками, с которыми, видимо, изучал расположение аэродромных

зон. Сидел этот начальник не очень усидчиво, и сразу потребовал у меня бортовой

журнал. Я подумал, что он сошел с ума, но тот совершенно логично объяснил, что

надо же куда-то пепел стряхивать. Выдал ему бортжурнал, плюнул, пошел в кабину.

Взлетели, 150 метров превратились в 100, идем в облаках, правак к штурвалу не

прикасается, командир пилотирует. Заходим. Первый заход с проходом, 100 метров,

бороды до земли. Командир заходит уверенно, ему погода не интересна, он все

равно без очков плохо видит. Прошли по кругу, идем на посадку. После четвертого

разворота полковник решил помочь командиру, взялся за штурвал, начал активно

вмешиваться в управление самолетом. Времени мало, высота 500, командир не стал

бороться с праваком, а просто треснул его кулаком в то место, которое у

нормальных людей называется лицом, тот от неожиданности и выпустил штурвал. Мы

благополучно произвели посадку, пока заруливали, полковник, надувшись, соображал,

как ему реагировать, потом принял грамотное решение. Когда вышли из самолета, он

похвалил командира за умелый заход в сложных условиях, признал, что был не прав,

и ушел в свой любимый домик. А я окончательно разозлился на все, пошел в комнату,