Джером Джером: Миссис Корнер расплачивается

— Очень жаль, — изрек мистер Корнер, — что восхитительное искусство драматурга предстало перед нами не в лучшем из сном образцов. Когда ходишь в театр очень редко…

— Должны же люди развлекаться, — оборвала его миссис Корнер.

— Честное слово, — заметила закадычная подруга, — не помню случая, чтобы я так смеялась.

— В самом деле было забавно. Я и сам хохотал, — признался мистер Корнер. — Вместе с тем я должен отметить, что брать пьянство как тему…

— Вовсе он не был пьян, — возразила миссис Корнер. — Просто он был немножко навеселе.

— Дорогая моя, — поправил ее мистер Корнер, — да он и на ногах-то стоять не мог.

— Но был куда забавней, чем некоторые мужчины, которые могут, — отпарировала миссис Корнер.

— Дорогая моя Эми, — указал ей муж, — мужчина вполне может быть забавен и без того, чтобы напиваться пьяным, а также может быть пьяным, не будучи…

— О, гораздо лучше, когда мужчина временами позволяет себе выпить.

— Дорогая моя…

— И тебе, Кристофер, тоже было бы лучше позволять себе… изредка.

— Я бы очень хотел, — сказал мистер Корнер, протягивая пустую чашку, — чтобы ты не говорила того, чего не имеешь в виду. Любой, кто услышал бы тебя…

— Больше всего меня злит, — сказала миссис Корнер, — это когда заявляют, что я говорю то, чего не имею в виду.

— Зачем же ты тогда говоришь?

— Я не… Я в самом деле… Я хочу сказать, что в самом деле имею это в виду, — объяснила миссис Корнер.

— Едва ли ты хочешь сказать, дорогая моя, — настаивал ее муж, — будто и в самом деле думаешь, что было бы лучше, если бы я напивался пьяным… изредка.

— Я сказала не «пьяным», а — «выпивал».

— Но я ведь «выпиваю»… умеренно, — взмолился мистер Корнер. — «Умеренность во всем» — это же мой девиз.

— Знаю, — ответила миссис Корнер.

— Всего понемножку и ничего… — На этот раз мистер Корнер сам прервал свои разглагольствования. — Боюсь, — сказал он, вставая, — что нам придется отложить дальнейшее обсуждение этого интереснейшего вопроса. Если ты, дорогая, не возражаешь, выйдем на минутку в коридор. У меня к тебе несколько мелких вопросов по дому.

Хозяин с хозяйкой протиснулись мимо гостьи и закрыли за собой дверь. Гостья продолжала есть.

— Я подразумевала именно это, — в третий раз повторила миссис Корнер через минуту, вновь усаживаясь за стол, — я бы отдала все… все на свете, — со страстностью повторяла наша леди, — чтобы Кристофер больше походил на обыкновенного мужчину.

— Но он же всегда был таким… ну, какой он есть, — напомнила ей закадычная подруга.

— Ясное дело, когда ты обручена, то хочется, чтобы мужчина был совершенством. Я совсем не думала, что он собирается им остаться.

— А по мне, так он очень хороший и очень славный, — сказала мисс Грин, — просто ты сама не знаешь, чего тебе нужно.

— Я знаю, что он хороший человек, — согласилась миссис Корнер, — и очень люблю его. Именно потому, что я люблю его, я не хочу за него краснеть. Я хочу, чтобы он был мужественным мужчиной и делал все, что делают другие мужчины.

— Разве все обыкновенные мужчины сквернословят и временами напиваются?

— Ну конечно, — авторитетно подтвердила миссис Корнер, — кому это нравится, чтобы мужчина был мямлей?

— А ты когда-нибудь видела пьяного? — осведомилась закадычная подруга, откусывая кусочек сахара.

— Кучу, — ответила миссис Корнер, слизывая с пальцев варенье.

Это означало, что добрых пять раз в жизни она побывала в театре, выбирая наиболее легковесные формы английской драмы. И когда, месяц спустя, она впервые увидела своими собственными глазами, как это выглядит в жизни, то не было на свете человека, пораженного этим зрелищем больше, чем миссис Корнер.

Как это произошло, мистер Корнер и сам себе никогда не мог толком объяснить. Мистер Корнер не относился к числу людей, которых приводят в пример на лекциях об умеренности. Свой «первый стаканчик» он пропустил так давно, что уже и вспомнить не мог, когда это было, и чего только не пил с тех пор из многих других стаканов. Но не было еще случая, чтобы он вышел или чтобы его удалось вывести из рамок его любимой добродетели — умеренности.

— Между нами стояла бутылка кларета, — часто вспоминал мистер Корнер, — и мы выпили почти все, что в ней было. А потом он вытащил маленькую зеленую фляжку и сказал, что эту штуку делают из груш и что в Перу ее держат специально для детских праздников. Очень может быть, что он пошутил, но, во всяком случае, я не мог представить себе, как это один-единственный стаканчик… Я все время стараюсь припомнить, мог ли я выпить больше, покуда он говорил. — Этот вопрос не давал покоя мистеру Корнеру.