Пэлем Вудхауз - Том 14. М-р Моллой и другие

— Как-как ты сказала? — вскричал он.

— Я говорила вот о том червонном валете и о том, как он уболтал меня купить эти акции.

— Но ведь это огромная ценность!

— Не знаю, для кого как. Может быть, для ценителя туалетной бумаги. Хорошо, если вы по ним два пенса вернете. Я так говорю, потому что сама попыталась и узнала, что покупателей на них нет. Единственное предложение исходило от человека, у которого ребенок-дебил. Он сказал мне, что разноцветные бумажки могут доставить малышу радость. И ведь вся дикость в том, что балабола этого нельзя посадить в тюрьму: я наводила справки, и выяснялось, что рудник «Серебряная река» существует где-то в Аризоне. Он купил его за пятьдесят долларов, и из него выкачали все до последней капли еще в двадцать шестом году. Это развязывает ему руки. Он может надувать направо и налево безвинных чайников, не рискуя схлопотать срок за выманивание денег при помощи заведомо ложных сведений. Вот в таком мире и приходится жить, — закончила Лейла Йорк и направилась к выходу, чтобы не опоздать в парикмахерскую.

Покинутые ею дядя и племянник напоминали скульптурную группу, вытесанную из гранита неким зодчим, которого их бывшие друзья и почитатели наняли для увековечения памяти. Пэру, покончившему с truite bleu и принявшемуся было за взбитый омлет, почудилось, как только они оказались в поле его наблюдений, что они что-то не то съели — конечно, не устриц, поскольку дело было в июне, и уж, конечно, не truite bleu, она вне подозрений. Более уместно предположить что-нибудь из семейства гуляшей, есть которые нельзя, кроме тех случаев, когда, как человек дальновидный, вы заблаговременно заказали химический анализ сведущему специалисту.

Первым пришел в движение лорд Блистер, и весьма немногие из тех, кто лицезрел его только в курительной комнате клуба, где он вразвалочку ступал к столику с газетами и журналами, чтобы взять в руки свежий выпуск «Скэч» или «Тэтлер», смогли бы заподозрить в нем способности к развитию таких скоростей. Увидев, как он покрыл отделявшее его от Мыльного расстояние, можно было живо вообразить пассажира железной дороги, влетающего за пять минут до отхода поезда в привокзальный буфет где-нибудь на Виктории или Ватерлоо и требующего джина с тоником. Вздыбившись над Мыльным и гулким ударом опустив ему на плечо руку, он произнес:

— Вы мерзавец и плут!

Мыльный, которого эти слова настигли, когда он заглатывал филе средней прожарки, отвечать не стал, чтобы окончательно не подавиться. Роль решительного человека, совершенно необходимую в подобных случаях, принял на себя Пуфик.

— Как вы его назвали?

— Плутом.

— Плутом? Может, объясните?

— Объясню. Акция «Серебряной реки», которую он мне продал, стоит меньше туалетной бумаги. Этот человек — отъявленный шельмец!

У Пуфика затряслась челюсть. Под прыщами проступала бледность.

— Вы это серьезно?

На такой вопрос полагается ответить: «Еще как!», но лорд Блистер говорить не мог. Приходилось расплачиваться за проделанный рейд. Он лишь кивнул головой.

Пуфику было довольно и кивка. Где лорд раздобыл такие сведения, он не знал, но ни на мгновение в них не усомнился. Такие уважаемые граждане, как лорд Блистер, не будут закатывать сцены в общественных местах, если не имеют убедительных оснований, а побагровевшая физиономия Мыльного представляла очевидное доказательство виновности. На самом деле побагровел Мыльный из-за филе, о котором упоминалось выше, но этого Пуфик не ведал. Суть его мыслей сводилась к тому, что если человек, которого назвали жуликом, в одно мгновение начинает смахивать на спелую сливу, то вердикт по делу вынесен. Вспомнив о том, что в бумажнике его визави находится чек на две тысячи фунтов, подписанный «А. Проссер», Пуфик действовал безотлагательно. Обойдя кругом столик, он ринулся на Мыльного, и, не теряя ни секунды, стал его душить.

На свете немало ресторанов, где подобное поведение сопровождалось бы одобрительным гиканьем или, хотя бы, простым вздыманием бровей, но не таков ресторан, принадлежащий отелю «Баррибо». В скорбном недоумении переглянулись между собой официанты, метрдотель поджал губы, пэр королевства промолвил: «Неподражаемо. Бесподобно!», а мойщика посуды послали за полицией.

В надлежащий срок прибыли сразу двое штатных сотрудников, а поскольку каждый из них размерами был с кузена Джорджа, они легко и весьма своевременно спасли человеческую жизнь, хотя тот же Пуфик, если б его спросили, усомнился, применимо ли это слово к существу, на груди которого он восседал. Взяв Пуфика под стражу, полисмены удалились, а отель «Баррибо» вновь погрузился в обычное для него изысканное благолепие.