Пэлем Вудхауз - Том 14. М-р Моллой и другие

В силу какого-то непостижимого совпадения, в тот самый момент, когда его посетила эта мысль, он вдруг проникся ощущением, что взломщику случилось-таки ворваться в «Мирную гавань». Внизу раздалось чье-то чихание, Фредди должен был вернуться из своего офиса не ранее чем через полчаса, и это означало, что чихалыцик мог быть только из разряда незваных гостей. Положив щеточку для волос на туалетный столик, он в очередной раз впитал в себя млеко незлобивости и, как учтивый хозяин, спустился в гостиную, где с немалым интересом обнаружил ту самую златовласую молодую особу, с которой накануне имел достопамятную беседу. Его преклонение перед могуществом Фредди в обращении с прекрасным полом усугубилось пуще прежнего. Где именно притаился источник колдовских чар кузена, он указать бы не смог, но не вызывало сомнений, что на девиц он действовал, словно кошачья мята на кошек. Эта девушка, находясь во власти мощного притяжения, судя по всему, не могла провести без него и дня. Мотылек и свечка, мелькнуло у Джорджа.

— А, здравствуйте, — сказал он. — Опять к нам? Соскучились по Фредди? Он скоро должен вернуться. Подождите здесь, а?

— Ладно уж, если не возражаете, — ответила Долли, справляясь с дрожью, в которую всякий раз вгоняло ее появление полиции. Приглядевшись, она с некоторым изумлением заметила прекрасный костюм, изящный галстук и начищенные ботинки. — Извиняюсь, что спрашиваю, — сказала она, — а в кого вы так вырядились?

— В джентльмена английского, обыкновенного. Я не при исполнении.

— Вот это — другое дело, — сказала Долли, вздохнув свободнее. — Я имела в виду — для вас.

— Да, полезно иногда сбежать от этой тягомотины. Передышка рано или поздно необходима, иначе станок пойдет на свалку. Спросите любого уважающего себя медика на Харли-стрит.

— А убийствами есть кому заняться?

— Ну, здесь еще куча других ребят. Они и без меня управятся. Вот это да! — воскликнул Джордж, совершая открытие, которое Шерлок Холмс, со всей очевидностью, и Скотланд Ярд, с большой долей вероятности, совершили бы несколько раньше. — Вы же промокли!

Наблюдение было безукоризненное. Путь от «Приусадебного мирка» в «Мирную гавань», как бы ни был он краток, все же достаточно долог для того, чтобы дождь успел сделать свое дело, а Долли затянула пребывание под ним на несколько нерасчетных секунд, поскольку упала, перелезая через забор. Джорджу, тяготевшему к безыскусным метафорам, пришло на ум, что напоминает она крысу-утопленницу; и, погрешив против такта, решил сообщить об этом. Долли тут же ощерилась.

— Сам ты крыса, голова — два уха, — твердо сказала она. — Ишь, кинозвезда выискалась! Да тобой только людей пугать.

— Ну-ну, хорошо, если вы настаиваете, — сказал Джордж. — Вы правы. А теперь, если не хотите подцепить какой-нибудь мерзкий насморк, вам бы лучше переодеться.

— Во что это?

— Так-так, об этом я не подумал… Во что, значит, вам переодеться? А, понял! — с чувством воскликнул Джордж. — Сгоняйте наверх к Фредди и позаимствуйте его пижаму. Я бы и свою предложил, да она вам не подойдет. Имеется и широкий выбор домашних тапочек… Пойдемте, я вам все покажу. Так, пожалуйста, — произнес он чуть погодя, — пижамы и домашние тапочки, все как обещано. А эта экипировка к вашему уходу успеет полностью просохнуть. Есть ли у вас еще какие-нибудь просьбы и пожелания?

— Ничего, если я себе кофе сварю?

— Решительно ничего. У нас тут царство свободы. Все необходимое найдете на кухне. А мне пора, иду обедать со своей невестой, — добавил Джордж и, любезно улыбаясь, ускользнул, чувствуя себя настоящим бойскаутом. Совершив небольшой добрый поступок, он припустил завершающий мазок в ту картину безбрежного счастья, которая водворялась в его голове каждый раз, когда он отправлялся смотреть, как мисс Дженнифер Тиббетт ест баранью отбивную с картофельным пюре. Он чувствовал себя более достойным ее руки.

Уход его оставил Долли наедине с противоречивыми ощущениями. Джордж ей нравился, он был занятным собеседником, но она не могла забыть, что при всей своей обходительности и непринужденной манере речи он служил этому жуткому Закону. Прознай он о подробностях ее пребывания в доме Проссеров, он, ни секунды не колеблясь, сцапал бы ее за шкирку и призвал бы своих не менее неумолимых коллег, чтобы те заковали ее в кандалы. А значит, к лучшему, что они расстались. Да, говорить он лих, поистине — язык без костей; но вместе с тем она избавилась от гадкого чувства, будто по ее позвоночнику вверх и вниз шастает полчище сороконожек, которое всегда набрасывалось на нее, стоило ей перекинуться парой слов с представителями правопорядка.