Пэлем Вудхауз - Том 14. М-р Моллой и другие

Алджи должным образом изумился.

— Пристава? Судебного исполнителя?

— Да. По поводу денег, которые я должен Даффу и Троттеру.

Алджи нахмурился.

— Это очень плохо, Генри.

— Хуже некуда. Стикни обещал купить дом…

— Да неужели? От всей души поздравляю!

— …но мы еще не обсуждали условий. Когда он увидит пристава, то собьет цену на десять тысяч фунтов.

— А зачем ему дом?

— Это обитель его предков. Он — вроде как дальний родственник. Некий Стикни женился на некой Параден. Он прислал мне генеалогическое древо, которое сам составил. Поэтому я его и пригласил.

— Тогда ты можешь торговаться.

— Мог бы; если бы не этот чертов пристав. Возможно, Стикни все равно решит купить дом, но что мне за радость, если я отдам его почти даром? Келли говорит, когда надо торговаться, Уэнделл прижимист, как черт, и эта история с приставом ему как раз на руку. Алджи, что мне делать?

В начале разговора Алджи вылез из гамака, решив, что так будет вежливее. Теперь он в задумчивости ходил взад-вперед.

— Что за человек этот твой пристав? Приличный?

— Что значит «приличный»?

— Может сойти за гостя? Генри вздрогнул

— Мне это в голову не пришло! Да, с лица он страшноват, но речь грамотная.

— Тогда все просто. Представишь его как моего друга.

— С ума сойти!

— Полагаю, ты все больше и больше радуешься, что уговорил меня пожить в Эшби-холле.

— А он согласится?

— Конечно.

— Наверное, надо предложить ему десятку.

— Предложи.

— У меня нет десятки.

— Ладно, я поговорю с ним и, если потребуется, пообещаю чаевые чуть позже. Не тревожься. Я сумею его обработать.

Генри от полноты чувств похлопал племянника по спине — заметный прогресс, если вспомнить, что прежде он тыкал его под ребра.

— Алджи, беру назад все свои прежние слова, что ты паразит, чума и наказание Господне.

— И зараза?

— И зараза. Я по-прежнему думаю, что ты должен найти работу и сам заботиться о пропитании, однако сейчас ты по-настоящему меня выручил. Только одно, — сказал Генри, когда они входили в дом, — мне придется посвятить Келли в наш план. Она видела, как пристав вручил мне бумаги. Ты со мной?

— Нет, пойду искупаюсь.

— Иди, купайся, — сказал Генри. — Самое милое дело в такую жару.

Келли в гостиной ставила пластинку. Генри, не теряя времени, ввел ее в курс дела.

— Келли!

— Да, милый?

— Пристав.

— Я сама из-за него извелась.

— Не волнуйся, все уладилось.

— Ты убил его и спрятал тело в западном флигеле?

— Ничуть не хуже. Вот сценарий. Уэнделл уехал в Лондон на аукцион «Сотби».

— То-то я его нигде не вижу.

— Когда он вернется, я представлю пристава как друга Алджи. Это все Алджи придумал. Обещал уговорить пристава, и я не сомневаюсь, уговорит. Он как-то уговорил меня вложить триста фунтов в его пьесу. Ну, нравится тебе этот план? — обеспокоено спросил он, не видя на ее лице ожидаемого проблеска радости. Лицо оставалось мрачным и напряженным. В юности на утренних спектаклях Генри видел такое выражение у целого зрительного зала, и сейчас расстроился.

Келли заметила его тревогу и поспешила бы ее развеять, не будь ситуация настолько серьезна.

— Нет, милый, не нравится, — сказала она. — По-моему, полная чушь. У нас на обед утка.

Генри нашел ее слова загадочными.

— Утка?

— С горохом. Вдруг он вздумает резать ее ножом? Кто после этого поверит, что он — друг Алджи? Уэнделл наверняка заподозрит неладное. Нет, уж если выдавать его за кого-нибудь, то разве что за вице-президента по чистке ножей и ботинок.

— На это он не пойдет.

— Может быть, спрятать его до утра, а там ты получишь от Уэнделла чек и сможешь расплатиться… Где он?

— На кухне.

— Вот и скажи ему, чтобы сидел там до отбоя тревоги. Я сама пойду и скажу.

Она вышла из комнаты и в скором времени возвратилась.

— Его там нет. Дворецкий сказал, он вышел в заднюю дверь. Наверняка бродит где-нибудь поблизости. Пойду поищу. Да, милый, как нехорошо, что ты задолжал такую огромную сумму Даффу и Тротгеру. Мне надо было тебя остановить, но ведь тогда я еще не встретила моего ангелочка.

Ангелочек возвысил голос:.

— Черт возьми, я не сказал бы, что сто пятьдесят фунтов — огромная сумма. Существенная, да, но не огромная.

Келли вытаращила глаза.

— Сто пятьдесят фунтов?

— Примерно столько.

— Тогда какого дьявола ты раньше молчал? Я бегаю кругами и рву на себе волосы, хотя давно могла бы дать тебе денег и успокоить твое бедное сердечко.