Аркадий Арканов - 208 избранных страниц

— От нас ушел замечательный, честный, большой души человек, — врал один, который при жизни писал на меня анонимки.

— Его жизнь — пример подлинного служения своему делу, — врал другой, который при жизни уволил меня по собственному желанию.

— Ты был настолько лучше нас, что каждый из нас готов занять твое место, — врал третий, который при жизни подсидел меня по работе.

— Память о тебе сохранится в нас всегда, — врал четвертый, который все время смотрел на часы, потому что опаздывал в кино.

— Он был моим единственным настоящим другом, — врал пятый, которого я при жизни вообще никогда не видел.

На моем холмике валяются искусственные цветы. Табличка на палочке возвещает о том, что здесь лежу я (ФИО). Это — сущая правда…

Хотя, если приглядеться, то можно заметить, что в фамилии моей есть маленькая ложь: вместо "Арканов" написано "Орканов"… Но мне это уже все равно.

Старожилы Утрюпинска наверняка помнят то невероятно жаркое и потное лето, когда в течение июля весь город был буквально перевернут вверх дном и само его благополучное существование едва не было поставлено под сомнение. В начале июля по утрюпинским тротуарам, магазинам, столовым, парикмахерским и квартирам начали расползаться слухи о предстоящем вторжении с Нептуна. Сталкиваясь друг с другом в разных общественных местах, жители вполголоса сообщали эту невеселую новость своим знакомым, а знакомые, оказывалось, уже слышали о ней еще от кого-то…

Назывались даже сроки вторжения: 18–20 июля.

Четвертого числа часов около семнадцати по Гринвичу в маленьком продовольственном магазинчике Утрюппищеторга появился некий Пухальский — длинный, вышедший на пенсию школьный преподаватель черчения. В одной руке у него была рейсшина, с которой Пухальский никогда не расставался на случай, если вдруг кто-нибудь обратится с просьбой помочь разобраться в эпюрах. В другой руке у Пухальского была большая клетчатая хозяйственная сумка.

Бегло обменявшись с покупателями свежими новостями о предстоящем вторжении, Пухальский купил двенадцать кг соли.

— Есть мнение, — сказал он, — и лично я с этим мнением склонен согласиться, что нептунцы питаются исключительно солью. Поэтому имеет смысл сделать кое-какие запасы. Одновременно с этим, скупив всю соль, мы тем самым заведомо обрекаем варваров на голодную смерть…

— Вот сволочи, вот гады, — заметил кто-то из покупателей и купил шестнадцать кг соли.

— Мне-то лично ее и даром не надо, — добавила продавщица. — У меня почки.

И сама отложила восемнадцать кг соли под прилавок…

В течение последующих пяти минут вся соль в маленьком продовольственном магазине Утрюппищеторга была раскуплена.

Утром следующего дня у всех продовольственных магазинов города выстроились огромные очереди. Добровольцы переписчики химическими карандашами ставили номера на левых ладонях утрюпинцев.

Неразрешимой стала проблема распределения соли.

— Больше двухсот граммов в одни руки не давать! — возбужденно предлагали одни.

Другие не соглашались:

— По количеству членов семьи! Так будет по справедливости!

— Неправильно это! — кричала секретарша из горздрава. — Тогда я мать из деревни выпишу и у себя пропишу!

— Разумеется, — поддержал ее известный в Утрюпинске писатель-фантаст Лобастов, — а если у меня, например, нет матери? Чем это хуже человек, у которого нет матери, человека, у которого есть мать?

Так или иначе, к исходу дня с солью в Утрюпинске было покончено.

В этот день газета "Вечерний Утрюпинск" вышла на два часа раньше обычного.

В передовой статье опровергались слухи о вторжении с Нептуна и предлагалось "выявить паникеров в своей же среде". На последней странице было опубликовано выступление академика Леворьверло "Почему нет жизни на Нептуне". Публикация сопровождалась схемой строения Солнечной системы.

Это окончательно убедило утрюпинцев в истинности слухов о вторжении.

— Нет дыма без огня, — переговаривались они между собой. — Значит, точно будет вторжение или реформа…

Поздно вечером появились первые спекулянты. К заведующему утрюпинской библиотекой около полуночи явился незнакомец и потребовал за стакан соли полное собрание сочинений Льва Кассиля. Завбиблиотекой согласилась.

Каждый наживался, как мог…

Ночь прошла в волнениях и пересудах.

Утром сторож Дворца бракосочетаний рассказывал обступившей его толпе жителей о странном ночном разговоре, который он подслушал в скверике напротив дворца. Сторож был разгорячен и взволнован.