Алекс Норк - Маргарита

Счет зрительских симпатий шел не в пользу зампредгенсека один к десяти.

В перерыве Соколов рассказал про очередную дуэль:

— Помещик Кашкин стрелялся со своим соседом — убежденным толстовцем и пацифистом. Первой пулей Кашкин попал в верхнюю крупную мундирную пуговицу, расплющил ее, не причинив противнику ничего, кроме синяка. Сосед выстрелил в воздух. Второй пулей Кашкин угодил с тем же результатом в среднюю пуговицу. И наконец, третьей пулей расплющил нижнюю. По требованию уездного дворянского собрания Кашкин не только купил три новые пуговицы, но и самолично пришил их к мундиру соседа.

Соколов всегда заканчивал дурацкие истории про дуэли с видом человека, открывшего, как минимум, четвертый «замечательный предел» математики.

Прикинули, кому лучше ехать к «Березе» на переговоры, и вышло на «Энергетика».

Когда шли к своим машинам, Администратор сказал «Финансовому»:

— Вот посмотришь, он опустит его процентов на пять, и себе в откат заберет.

«Финансовый», собственно, и не сомневался.

Друг Иуды, с которым вместе росли, работал у Каифы прислужником и сообщал кое-что время от времени.

Каифа не добрый, но и не злой — он обычный приспособленец. А Пилат вот злой и алчный. Каифа собирает каждые три месяца для него незаконную дань, но того все равно не умаслишь. И сегодня дружок сообщил ему — Пилат хочет как-то покончить с Учителем. И еще он сказал: «Берегись, Иуда, вас всех бросят в темницу».

Иуда не очень боялся темницы, и не это сейчас занимало его.

Позавчера, когда они шли к Иерусалиму и остановились на отдых, женщина принесла большой сосуд с маслом. Безумно дорогим. И обмыв Учителю ноги, стала натирать этим маслом.

Он было сказал, что лучше продать… но Учитель не велел мешать женщине в ее хорошем порыве.

Иуда почти не спал ту ночь — монетки, кучками и по одной, будто он запомнил выпрошенную им каждую, мелькали и мелькали перед глазами. Это не было сном, он мог повернуть любую или дотронуться пальцами. Только под самое утро удалось заснуть, и он поднялся с больной совсем головой.

А от потерянного сна крепко проспал этой ночью.

Только поднялся другим человеком.

Он перестал любить Учителя.

Это непривычное чувство он еще продолжает переживать.

Второй раунд начали секунданты.

Известная всей Москве дама и представитель молодежного движения пятого транша с рекомендующим названием: «Ваши!». Оба в наглую заявили, что «Эх, Россия» профашистская организация, и дама — сама, правда, не слышала, но знает, — что это партия провозглашает лозунг: Россия для русских!

Призванный ответить, тяжело вздохнув, укоризненно посмотрел на даму, но той — как с гуся вода.

— Лозунгов таких у нас никогда не было, а про фашизм, извольте, поговорим. Слово происходит от итальянского fascio — по-нашему куст. Кустовой способ существования, значит. В нашей политической географии это какой способ? Известно, кланово-этнический. И когда же это русские таким способом существовали? Я вот, хотя времени мало совсем, но книжки почитываю, приходится, иной раз, извиняюсь, и в туалете.

— А в туалете хорошо читается, — нестеснительно поддержал Соколов.

— Да-с, философ наш Иван Александрович Ильин подчеркивал — наоборот, не солидарные мы русские люди, не корпоративные. А вы про фашизм. И как практик могу сказать: вот люди с Кавказа, я против, лично, ничего не имею, вот у них семьи-кланы огромные — деньги соберут, здесь в Москве магазинчик откроют, без кредита всякого. Поработают там сами, не отрицаю, поначалу здорово поработают. Еще раз накопят-соберут — второй магазинчик. Глядишь, в третьем уже работают девчонки из Молдавии, с Украины, а машины у хозяев с битых жигулей на иномарки поменялись. А мне где взять на мои пирожки?

Соколов: Пирожки печете?

— Да, этими вот самыми, — мужичок поднял слегка когтистые руки, — коммерческий кредит мне не по силам, а эти вот, — он ткнул пальцем на оппонента, — денежки за границей держат под три-четыре процента. Я б с удовольствием взял под четыре валютных процента, — он ткнул туда же, — так не дают. Рынок это что? — он посмотрел на ведущего. — Я вот Кейнсов-Фридманов не читал, но знаю, рынок — это условия равных возможностей. А вы фашизм, да фашизм.

Мужичок махнул рукой и совсем огорчился.

Однако тут вступили его секунданты.

— Гелла, как ты можешь быть в двух местах сразу?!

— О, милая, это совсем нетрудно. Вот в трех-четырех сразу бывает иногда затруднительно.