Леонид Ленч - Тернистый путь

Однажды мы пришли обедать и обнаружили, что борщ дьявольски пересолен. Кто-то громко сказал:

— Товарищи, наша повариха влюбилась — факт!

Коля, сверкнув глазами, сейчас же отрезал:

— Чушь! Борщ великолепный. И соли в самый раз!..

А Ниночка от смущения покраснела так, что щеки у нее по цвету сравнялись с ее платочком. Когда на следующий день мы узнали, что Коля попросился на работу на кухню — кухонным мужиком к девушкам-поварихам, нам все стало окончательно ясно.

Мы вернулись в Москву и спустя некоторое время услышали, что Коля Прихожанинов женится на Ниночке Куницыной; никто этому не удивился. Впрочем, нам было не до Колиной женитьбы. Мы уже оканчивали институт, впереди было распределение и отъезды во все концы огромной страны на долгожданную работу. Обстоятельный Коля, как и следовало ожидать, остался в столице. Дядя с весом выполнил cede обещание.

Я получил назначение в Сибирь, уехал в Красноярский край и в Москву попал лишь через два года — проездом на курорт. Перелистывая старую записную книжку, я наткнулся на номер Колиного домашнего телефона и позвонил ему. Трубку снял сам Коля. Он очень обрадовался мне.

— Приходи завтра обедать, старик! — сказал он своим солидным баском. — Поговорим обо всем, вспомним институт, товарищей, а сейчас — извини — спешу на заседание!..

Я купил бутылку коньяку для Коли и несколько веток мимозы для Ниночки и на следующий день — это было воскресенье — ровно в три часа постучался в дверь их комнаты. Никто не отозвался. Я постучал сильнее и вдруг услышал откуда-то издалека Колин голос:

— Иди по коридору, потом направо. Я на кухне!..

Я пошел по коридору, повернул направо, открыл

кухонную дверь и увидел Колю. Повязанный фартуком, такой же солидный и уже с чуть заметной лысинкой на макушке, он стоял у плиты и жарил что-то мясное. Признаться, меня удивило это зрелище.

— А где же Нина? — спросил я после того, как мы расцеловались.

— Опять в экспедиции! — мрачно буркнул Коля. — Ступай в комнату. Я сейчас дожарю эту падаль и будем есть!

Суп был ужасен, а мясо пережарено и почти несъедобно. Я приналег на консервы. Коля выпил коньячку и впал в минорный тон.

— Должен признаться тебе, старик, что я сильно промахнулся, — сказал он, грустно глядя на меня ожидающими сочувствия глазами. — Нинка все время в экспедициях! И слушать не хочет, чтобы оставить работу!

— Она же казалась такой… хозяйкой, так любила готовить?

— Когда я напоминаю ей об этом, она злится и швыряет на пол тяжелые предметы. Она говорит, что то, мол, было общественное поручение. И что вообще она прежде всего геолог, а потом уж домашняя хозяйка.

Он налил себе еще коньяку, и глаза его затуманились знакомой мне слезой.

— Вот возьму плюну на все и поеду на восток… Тем более что эти экспедиции комплексные… так что вместе будем, а то я все один да один, как собака! Отощал совсем!

Мы чокнулись с ним и выпили за Ниночкино здоровье, закусив куском старой подметки, которую хозяин дома называл лангетом геологическим.

I

Кое-как, на троечку, одолев десятый класс, отплясав выпускной бал в новом модном казакинчике, шелковые брючки клеш, Тома спустя некоторое время объявила родителям, что ни в какие институты поступать не намерена, а пойдет работать… в торговую сеть!

— Меня Алик Зиберов обещал устроить, у него родной дядька важная торговая шишка, он может меня и в «Готовое платье» сунуть, и в «Галантерею», и даже в «Головные уборы».

Выслушав волеизъявление дочки, папа в полной растерянности поставил на стол уже поднесенный ко рту стакан с чаем и испуганно поглядел на маму.

Мама замахала на Тому руками, закричала:

— Ты в общей десятилетке училась, а не с торговым уклоном! И думать не смей!

— Здравствуйте! Уже и «думать не смей»! Я, между прочим, все-таки взрослый человек, а не табуретка, которую куда хочешь, туда и поставишь!

— Да, ты взрослый человек, — с убийственной, как ей казалось, иронией сказала мама, — но ты не самостоятельный человек. Ты обязана считаться с волей родителей, которые тебе дали буквально все, от этих брючек до среднего образования включительно… Все подают в разные институты, все стремятся приобщиться к какой-нибудь науке, потому что без научной подготовки взрослый самостоятельный человек не может хорошо — в любом смысле хорошо, слышишь, Томка?! — устроиться в жизни, а ты…