Сергей Боровский - Под мостом

- Всё так же, - вздохнул Одноногий Солдат.

Ожидание длилось до глубокой ночи. Когда Большой Учёный понял, что доктора не будет, он лишь присел возле Уродливого Карлика и положил свою руку на пылающий жаром лоб. Он не винил бывшего друга. Кто знает, что помешало ему? Возможно, его отвлёк вызов к другому пациенту, более важному для общества. Или сломалась карета. Да мало ли какие препятствия могут стоять на пути добрых дел.

- Значит, из всех вариантов у нас остается только Бог. Что ж, не самый плохой, наверное.

Большой Учёный склонился над карликом, чтобы поцеловать его.

- Прошу... Не за себя... Спаси и сохрани!

***

Ближе к апрелю, когда на деревьях обозначились едва заметные почки, Несмешной Клоун позволил себе немного слабины и провёл вторую половину дня на берегу реки. Трудно его в этом упрекнуть — на небе разгуливало ласковое солнышко, от которого он почти отвык за долгую зиму. Чирикали воробьи, и вообще вся природа внутренне наполнялась волшебной музыкой, предвкушая пробуждение.

Граждане катались на коньках по льду, который был все ещё прочен. Они дурачились и гонялись друг за другом, издавая радостные крики. Клоуну до того захотелось присоединиться к ним, что он вышел на лёд в своих не скользящих чунях и замер, не в силах сделать ничего разумного. Его тут же сбили с ног.

Полежав немного для приличия на льду, он стал подниматься, как вдруг заметил протянутую к нему руку помощи. Нет, необходимости в том он не испытывал, но отказываться от жеста доброй воли — это всё равно, что самому пройти мимо нуждающегося в спасении.

Он поднял глаза, и сердце на мгновение остановилось в груди — перед ним стояла Падшая Женщина. Её лицо выражало удивление такой же силы, если не больше.

- Ты? - сказал клоун. - Но разве ты сейчас...

Он оборвал себя на полуслове, потому что и сам отлынивал от обязанностей. Падшая Женщина опустила взгляд и тихо произнесла:

- Я должна признаться тебе кое в чем. Я давно должна была это сделать, но боялась.

- Боялась?

- Да. Что вы прогоните меня, узнав, что всё это время я лгала вам.

Несмешной Клоун молчал, и ей пришлось продолжить.

- Видишь ли, - с трудом выдавила из себя она. - Я больше не хожу на городскую площадь, чтобы искать мужчин и ублажать их.

- Нет?

- Вместо этого я даю уроки катания на коньках детям.

- Почему же ты не хотела нам об этом сообщить?

- Потому что я могла бы зарабатывать гораздо больше, занимаясь проституцией. Я эгоистка, и думаю лишь о собственной выгоде тогда, как мы нуждаемся в пропитании и одежде. Вот оно, настоящее падение!

Она закрыла лицо руками, пряча слёзы.

- Понимаю тебя, - промолвил клоун. - Но мне кажется, ты слишком строга к себе.

Они вместе вернулись к берегу и сели на скамейку, чтобы немного прийти в себя и успокоиться. Когда это произошло, клоун посмотрел на женщину весёлым взглядом.

- Тогда получается, что твоя история про мужа — тоже вымысел, - произнёс он.

- Нет, - покачала головой женщина. - Она правдива от начала и до конца.

- И ты все ещё его любишь?

- Да. Больше всего на свете.

- Вернись к нему. Он простит.

Падшая Женщина тяжело вздохнула.

- Нет. Я выбрала для себя другую судьбу.

- Но это глупо! Судьбу можно изменить. Она не бесформенный камень, валяющийся на дороге, который нельзя обойти. Она пластична, как глина. Податлива, как тесто.

- Мне хорошо с вами, чего мне ещё желать?

Клоун всплеснул руками. Как-то даже слишком театрально.

- Разве уют домашнего очага не привлекает тебя более, чем кучка безвестных оборванцев, ведущих странный образ жизни?

- Ты пытаешься меня напугать тем, что мне дорого и мило. Не получится.

Она игриво погрозила ему пальцем, сводя к шутке их разговор. Ведь если серьёзно обсуждать подобные темы, то можно и помешаться рассудком.

- Обещай, что ты никому не расскажешь о том, что узнал, - попросила она.

- Обещаю, - поклялся он. - Но что ты будешь делать, когда растает лёд?

- Пока не придумала. Возможно, обучать детей плаванию. В конце концов, у меня всегда есть профессия, к которой я смогу вернуться в любой момент. Правда?

Она улыбнулась ему. Потом поднялась со скамейки, прошла обратно к реке и покатилась прочь, к группе подростков, с нетерпением ожидавших её невдалеке.

Разговор закончился, но мысли обоих продолжали вертеться вокруг него.

Несмешной Клоун думал, что если бы ему пришлось выбирать себе спутницу жизни, то он непременно бы нашёл для себя именно такую. Самоотверженную и смелую. Падение, как правильно заметила она — это не валяние в грязи. И чистота человека, следуя этой логике, не в том, что он ест из серебряной посуды, повязав на шею накрахмаленную салфетку. Она в чём-то другом.