Мирсай Амир - Рыбацкие байки

Но ведь рыба — это капризная тварь! Очень редко бывает так, чтобы клев начался сразу после заброса.

Его надо ждать... Первые пятнадцать минут проходят спокойно. Полчаса кажутся естественными. А потом душа твоя начинает страдать и томиться. Но ты сидишь и виду не показываешь. Иногда рыба, проманежив тебя как следует, берется за свое дело только после двух часов терпеливого ожидания.

Пятнадцать минут сидим — не клюет. Полчаса прошло — не берет рыба.

И вдруг у Тази на одну удочку клюнуло! У него даже глаза на лоб полезли от неожиданной радости: клев ведь всегда неожиданность, даже тогда, когда его ждешь!

Раскачивая лодку, Тази начал тянуть леску. Если бы мы не знали повадки нашего друга, мы бы решили, что у него на крючке ходит под водой двухкилограммовый лещ, и поспешили бы ему на помощь с сачком. Но мы и ухом не повели. Сделали вид, что поглощены целиком своими удочками, а сами, конечно, одним глазом следим за единоборством Тази с его живой добычей. Ох, как он суетится, с какой натугой тащит! А длина лесы всего-то десять метров! Но ведь это первая рыба сегодня, почин!

Вытащил наконец. На крючке — ерш с мизинец ее личиной.

Посмеялись. Но, откровенно говоря, не от души смеялись. Рыболовный опыт говорит: попался ерш — не жди путной рыбы.

— Неважная примета! — сказал Таза.

И, словно подтверждая его слова, я тут же вытащил снетка величиной с вишневый листик. Еще посмеялись.

Я сказал:

— Вы заметили, друзья, что у любого зверя его малыши милы и симпатичны? А рыба нам мила только взрослая, большая.

— Ты другое скажи,— развил эту глубокомысленную тему Тази: — почему на крючок к рыболову попадает больше всего мелкота? Даже на глубоком месте!

За меня ему ответил Мухаметша:

— Рыбы — они как люди. Нашла рыба-мама под водой что-нибудь вкусное, отдает деткам, сама не ест, И получается, что сама же сажает на крючок свое потомство.

Балагурим, ожидая настоящей рыбы. А клева нет как нет! Стала тоска подкрадываться. Сидим понурые, унылые, почему-то каждый, глядя на удочки, губами шевелит.

Первым Тази не выдержал:

— Что ж вы, черти, приуныли? Нехорошо! Как говорит пан директор из популярной передачи, веселее надо грустить, веселее!..

Мухаметша оживился:

— А я лично влюблен в Терезу из кабачка «Тринадцать стульев», но для отвода глаз говорю жене, что мне очень нравится пан Гималайский. Но разве мою жену обманешь. Как только Тереза на экране, мне тут же дается поручение: «Ступай на кухню, посмотри, не закипел ли чайник!» Если я сопротивляюсь, жена с милой улыбочкой говорит: «Ты не беспокойся — покажут пана Гималайского, я тебя позову!»

Опять посмеялись — Мухаметша громче всех! И опять затихли. А рыба все не клюет. И даже без клева не ловится.

Вы спросите меня: а разве рыба может не клевать и все-таки ловиться? Может! В том месте, где мы ловим, рыба вообще ловится и без клева, это касается главным образом леща. - Удивительно ленивая рыба лещ. Подплыл к крючку. Взял в рот червяка или опарыша вместе с крючком и принялся обсасывать нажив-» ку. Обсосав, выплюнул крючок, сказал «мерси» и поплыл по своим делам дальше. А глупый рыболов (конечно, среди рыболовов попадаются и умницы вроде нас, но бывают и дурачки) сидит час, другой и все ждет, когда же наконец на его голый, без наживки, крючок клюнет хоть какая ни на есть рыбешка!

Что надо делать, чтобы не оказаться в положении такого дурачка?

Не ждите, когда рыба клюнет, а время от времени подергивайте леску. Как часто надо дергать? Это определит ход лова в целом. Я, например, если клева вовсе нет; забрасываю леску и, ощутив интуитивно, что крючок на дне, считаю, мысленно до тридцати трех, а потом резко поднимаю удилище вверх. Если в это время хитрый лещ как раз и занимался обсасыванием моей наживки, считайте, что он готов — сидит на крючке!

Пускаю его в садок и, обновив наживку, снова забрасываю леску. Теперь мысленно считаю уже не до тридцати трех, а до двадцати одного. Допустим, второй лещ попался. Третий заброс идет при счете до шестнадцати. Если и на этом счете вытаскиваю леща, понижаю счет до тринадцати. Можно дойти до семи. Даже до трех! Перестали лещи попадаться — иду обратно к тридцати трем. Неудача — считаю до пятидесяти восьми и даже до девяноста девяти. Сосчитал девяносто девять раз по девяносто девять, а лещей и в помине нет,— тогда уж не шлепай, дружок, попусту губами, как старуха, перебирающая четки, а снимайся с якоря и уходи с этого проклятого места! Мы так и поступили.