Михаил Серегин - Упал, отжался!

– Вы лейтенант Мудрецкий, так? Поднимайте взвод и готовьтесь к выдвижению, со всем штатным имуществом, – сухо приказал помощник дежурного по части. – Через четыре... нет, уже через три с половиной часа вас будет ждать самолет на военном аэродроме города Энгельса. Знаете, где это?

– Конечно, знаю, – кивнул Мудрецкий. – А в чем дело, собственно?

– Это уж вам виднее. – Старлей пожал плечами. – Только что звонил генерал Дубинин из Москвы, передал вам приказ – грузиться в этот самолет и лететь домой. В это ваше... как его... Черноречье, что ли? Там вас какая-то срочная работа ждет.

– Чернодырье, – уточнил Мудрецкий. Где-то он уже встречал это название – «Черноречье», и было с ним связано что-то не совсем хорошее. То ли в книжке читал, то ли по телевизору слышал. Уточнять было некогда. Больше всего удивляло то, что в Чернодырье отродясь не было аэродрома, способного принять транспортный самолет. Правда, неподалеку располагались вертолетчики – может, их вертолетом решили перебросить? Подальше и побыстрее с глаз начальства, пока чего еще не натворили? Но если вертолетом – тогда с техникой как? Без машин к Стойлохрякову лучше не возвращаться. Лучше сразу без парашюта прыгнуть, и все равно с чего – с самолета или с вертолета... – Товарищ старший лейтенант, а технику брать, не сказали?

– Сказали – брать все, – отрубил красноповязочный. – Вы будете взвод поднимать, лейтенант?!

– Леха, давай! – скомандовал Юрий и привычно заткнул уши.

– Взво-од, па-адъе-ом!!! – разнесся по полигону рев подстреленного динозавра. – Ба-аевая тре-эво-ога-а!!!

Сочные народные выражения, раздавшиеся в соседней палатке, Мудрецкий услышал, даже не убирая пальцы из ушей. Впрочем, выскакивающих под ночной дождь химиков он успел встретить не только одетым, но и затянутым во все полагающиеся ремни.

– Резинкин, на бээрдэму, Кисляк, в «шишигу»! Заводи! Простаков, в мою палатку, хватаешь наши ящики с бэ-ка и приборами, тащишь в кузов! Только не кидай, осторожно положи! Остальные – на выход с вещами! Все свое упаковать, все чужое оставить, и смотрите, не перепутайте, мы сюда можем не вернуться! Палатку не убирайте, некогда, местные сами свернут!

Фыркнули и зарокотали моторы, зажглись фары – очень кстати зажглись, поскольку в полной темноте любая спешка неизбежно превращается в суету. Совершенно излишнюю и бесполезную. А так – пусть не сразу, пусть не столь слаженно, как это изображают в показушном кино, но через десять минут обе машины взвода уже выбирались вслед за «УАЗом» помдежа с раскисающей полигонной грунтовки на тот самый асфальт, который когда-то привел их в палаточный городок.

В кузове «шишиги» трясся и расползался под лавки ворох самых разных вещей – от полупустых ранцев, которые так и не успели толком упаковать, до одеял, к которым химики так привыкли, что уже считали своими. Тем более что те самые шмотки, которые должны были в строгом порядке разместиться в рюкзаках, почему-то оказалось гораздо удобнее вытряхнуть кучей из всех углов на эти одеяла и потом одним узлом перекинуть через задний борт... Там же громыхали ящики с приборами, сумки с противогазами, еще какие-то короба, коробки, ящики и ящички, второпях вытащенные из палатки разведчиков вместе с оцинкованным сундуком – хранилищем патронов и различной пиротехники... Антеннка рации торчит, а дальше вторая – ну, не сдали вечером, никто же не знал, что так все обернется! А теперь – кому сдавать? Ничего, армия одна, не переведут имущество на другую часть, так попросту спишут. Тем более – большие учения! Только на вывод войск из какой-нибудь страны можно списать больше самого разного имущества. И, разумеется, на ввод войск – но война в этом отношении вообще не сравнима ни с чем, это не только интенданту понятно.

Мудрецкий ехал на броне БРДМ, свесив ноги в командирский люк и укутавшись от дождя в плащ от ОЗК. «Шишига» покачивалась впереди, и бардак в кузове отлично подсвечивался фарами. Плевать, главное, что ничего не забыли – напоследок Юрий лично прошелся с фонарем по палаткам, даже под оставшиеся матрасы и под нары заглянул. Вот что-то нужно было сделать перед отъездом, что-то обязательно нужно было, но с этой тревогой вообще из головы вон...

Подкатили к знакомым воротам, головной «УАЗ» свернул в сторону и пристроился возле КПП. Все правильно, дальше ему и не нужно. Надо попрощаться, что ли... Нет, некогда – вот уже ворота открываются, а до Энгельса – эх, и далеко еще! На все про все – три часа... нет, не успеть. Трасса по ночному времени свободная, но все та же «дорога смерти», еще и мокрая. Да и при всем желании больше семидесяти не разгонишься, техника не та. Это по паспорту из нее девяносто выжать можно, а в нынешнем убитом состоянии – разве что с высокой горы ее запустить... Нет времени. Ни на что. Совершенно нет времени. Хорошо хоть новый мост возле Саратова открыли, от него до аэродрома рукой подать. И по городу не крутить – это почти час выигрыша. Ну, поехали! И помашем рукой знакомому прапору – тому самому, который при первой встрече оборону здесь занял. На мушку ловил, блин, – интересно, а если бы сейчас, вот такой колонной, подъехали? На броне и с пулеметом?