Николай Шмигалёв - Почти как три богатыря

Да, согласен, немного остыл в своей горькой думе царь, бороды рубить, это вообще беспредел для отморозков, лучше уж революцию. Ну, а про неё, родимую, государь уже думал чуть раньше и понимал, что с революцией тоже ничего не выйдет, но, всё же, как говорится, «туфлёй постучать по трибуне» самодержец не преминул – высказаться решил по полной, по кузькиной.

– Дак доколе нас, царя-государя эгидодержавного, во всех державах иностранных, да и свой люд, пьяницей алкозависимым да лентяем расточительным считать будут? Вот займусь дзюдо, вольной борьбой или вообще на горные лыжи запишусь, буду к Людовику Надцатому на горно-обогатительные курорты ездить, слалом осваивать, – пафосно, правда, не совсем в тему, выпалил государь, и тут же поправился: – Но эти дела подождут, а сейчас подайте мне мово богатырского коня, Макроцефала, доспехи мои парадно-выходные с орденами и планками, я сам отправляюсь за матушкой вашей, Надюшенькой-царицей! – вновь взмахнул государь скипетром, но в этот очередной раз что-то стрельнуло у него в пояснице, и царь с пронзительным стоном повалился на трон.

Трон со стонущим царём моментально окружила ватага озабоченновозбуждённых вельмож.

– Не бережёшь ты себя, царь-батюшка, хорохоришься всё, – с тугой повязкой на носу суетился рядом с самодержцем вовремя обернувшийся туда-обратно боярин Годунович. – В твои-то годы так скипетром махать неосмотрительно. Благо, что ещё державу отжимать от груди не стал, мог ведь растяжение связок и сухожилий схлопотать на ровном месте.

– Так с вами, дармоедами, по-другому никак, – слабо просипел царь, поправив сползшую на лоб корону. – Вы же ни делом, ни словом подсобить в критической ситуации не способны, только празднества устраивать, да ягодицы наши августейшие лобызать горазды.

– Без этого никак, не нами ритуал установлен, – не смутился боярин Годунович, подкладывая подушку царю под локоток. – Но и словом, то бишь своевременным советом, помочь можем. Мне тут идея светлая на ум пришла.

– Озвучь-ка! – вперил государь тяжёлый взгляд в боярина. Кажется, он уже предварительно наметил себе кандидатуру «виноватого». – Только гляди, Годунович, не огорчи меня! Если что, пеняй на себя!

– Ладно! – сглотнул боярин, орошая вмиг пересохшее горло и, взяв себя в руки, поделился с царём своей «светлой идеей». – Я что разумею государь? Ежели у нас в стране нынче наблюдается кризис на собственных героев богатырственных и богатырей героических, то можно не заморачиваться, не посылать глашатаев по деревням и весям, а запросто заказать оного за рубежом. У тамошних киллеров – по-иноземному героев, и такса на любые услуги установлена, и расценки, судя по прайс-листам, вполне нашему бюджету государственному по плечу. Если хочешь, милостивый государь, можно с ними через Бабу-Ягодку связаться, обговорить условия и заключить двусторонний обоюдовыгодный контракт с наиболее приоритетным киллер-богатырём. Как вам такой план?

Владибор Ильич не обратил почему-то внимания на то, откуда такая осведомлённость в вопросах, касающихся иноземных киллеров, и зачем она вообще понадобилась его боярину, а задумался ненадолго над словосочетанием «обоюдовыгодный контракт», взвешивая всевозможные «за» и «против», и единственный вывод, который он из всего этого извлёк, что на отечественном безрыбье и заморский рак желанный рыбак.

– Быть по сему! Я к Бабе-Ягодке ездок! – провозгласил царь и, превозмогая боль в пояснице, поднялся с престола. – Карету мне, ох-хо-хонюшки, карету!

Не успел царь и глазом моргнуть, как к главному входу подали карету, точнее, солидный кортеж из карет, в количестве трёх единиц. Путь царю предстоял недальний, но крайне непредсказуемый. Ведьма с псевдонимом Баба-Ягодка проживала на территории заповедной резервации «Черноборье» – заросшей лесом пересечённой местности в несколько гектаров, которую соответствующим указом, имеющим силу закона, основал приснопокойный батя нынешнего государя, легендарный Илья – разрушитель стереотипов. Устав «без выходных и праздничных» громить нечисть, донимавшую простой люд, а может, что маловероятно, сжалившись над ней, богатырь, таким образом, нашёл компромисс между простыми людьми и разного рода тёмными личностями: лешими, магами-колдунами, упырями, ведьмами, оборотнями, соловьями-разбойниками, стадами воинственных кентавров и косяками русалок, водяными и бездомными домовыми, подколодниками и подкаблучниками, соломниками и боровчаками, дупляками и кротовушниками, болотниками и бесами, блударями и лярвами-лихорадками, игошами и злыднями, и многими другими экзотическими, и даже эзотерическими существами. Это забытое богами местечко (причём, знающие люди и нелюди говорят, что нарочно ими забытым) имело свои неписанные законы, основными из которых были: не верь в бога, не бойся чёрта, не проси пощады.