Игорь Судак - Вышиванка для Маугли

- Тоже верно, - сказал бородач из Калуги, – А помните, песня такая хорошая была - «С чего начинается Родина?»

- Да, помню, душевная очень. Только я не смогу уже перечислить наверняка, с чего она там начинается, - развел руками Карпуха. – Но зато точно теперь знаю, на чем Родина заканчивается. Когда ты в своей стране, в которой родился, вырос и живешь, - в один день становишься вдруг чужим. Как будто рванул националистический реактор. Вроде ничего не изменилось. Вроде всё то же. Тот же воздух и дождь, те же птицы, деревья и дома, только жить становится невыносимо. Ты уже чувствуешь, как что-то невидимое отторгает тебя. Ты становишься пятой колонной, пятым колесом. И тебе создают такую житуху, чтоб ты начал искать пятый угол. У тебя отбирают язык, историю, культуру – всё, что тебе было дорого. Даже право на выбор в обучении детей. Мол, дети твои переучатся. А я что? Отработанный материал? Я же живой и неповторяемый, как и каждый из нас. Я – человек, в единственном экземпляре. Я – одноразовый. Это разве сложно понять?

- Выходит сложно, - усмехнулся бородач, - ведь, как вы говорили, каждый видит только то, что ему хочется.

- Вот именно – все та же психология восприятия! - подтвердил Карпуха. – Я для них – микроб. А я на самом деле - весь мир. Умру – и он исчезнет. Каждый человек – бесконечная Вселенная. Как можно относиться к другому с превосходством? Но когда я говорю о праве человека общаться и обучаться на родном языке, меня называют украинофобом. А когда еще и утверждаю, что все должны быть равны, невзирая на этническую принадлежность, то вообще – экстремистом. Странная мы страна. У нас, пожалуй, национальной одеждой должна быть смирительная рубашка – такая себе вышитая сорочка с очень длинными рукавами. И куда смотрят модельеры и предприниматели? А был бы доходный и стабильно растущий бизнес…

Карпуха поднялся.

- Ну, ладно - нам пора, – сказал он. - Выздоравливайте побыстрее, особенно ты, паренёк-патриот! Благодарю за компанию.

Мы прошли больничным двориком и вышли к воротам. Прямо возле выхода сидела худая рыжая дворняга.

- Ух ты! А вот и она, красавица! – воскликнул Карпуха и остановился перед ней. - Что же ты, дуреха, наделала?

Дворняга, увидев его, вдруг виновато опустила голову и завиляла хвостом, даже не хвостом, а всей задней частью туловища. Весь ее вид показывал полное и чисто-собаче-сердечное раскаяние. Карпуха протянул к ней здоровую руку и потрепал ее за ушами.

- Дурилка картонная, - пожурил он ее дружелюбно, - неразвитая твоя голова. А мне из-за тебя кучу уколов назначили. Хотя я вижу ты вполне здоровая, просто бестолковая немного, ну, точно, вылитая Украина. И что с тобой делать? Хочешь, поедем ко мне – покормлю, а то ты что-то слишком худосочная, как с подиума. Дворняга лизнула его руку, потом нос и счастливая забегала вокруг.

Мы поймали такси, Карпуха подхватил одной рукой животное и сел на заднее сидение.

Подъехав к самому дому, мы вышли из машины. Мой товарищ выглядел уставшим, но глаза блестели. Через расстегнутую куртку была видна часть картины на футболке. Я заметил, что если раньше красной была на ней только маленькая лампочка на утюге, то теперь красный цвет доминировал в виде высохших пятен. И я сказал ему об этом. И еще сказал, что мы не обсуждали, что может означать эта лампочка.

- А тут кому что ближе, - ответил Карпуха. – Одни увидят в этом символ советского прошлого, другие – призрак национального будущего. А для меня? – Карпуха задумался. –Огонь, может, или пожар. Не знаю… Я вообще символы не люблю. Ты в гости заглянешь?

Но я торопился и мы попрощались.

Заходя в подъезд, Карпуха обернулся и добавил:

- А ты всё-таки оказался прав. Если на меня тот дурачок в палате стал кидаться из-за рисунка на футболке, то на бандеровском сборище точно пришлось бы несладко. На этих людях, видимо, даже теория психологии восприятия даёт сбой - они всё видят по-своему, через свои нацокуляры, и всегда будут требовать к себе особого отношения. Так что, собачка меня, может, даже на самом деле и спасла – оставлю ее у себя. Оранжулька, ты где? Домой!

- Здаррова, Карпуха! – сказал я, входя в комнату и оглядывая щедро накрытый праздничный стол. – Я, вижу, до вашей квартиры еще не добрался мировой кризис.

- Гривна!!! – радостно и одновременно сказали Карпуха и его жена Лемурка.