Аркадий Арканов - Вперёд в прошлое

Полевой задумался ненадолго и сказал, что постарается эту проблему решить. Во Вьетнаме уже разгоралась очередная эскалация знаменитой войны. Во Вьетнам оформляли, как в капиталистическую страну, поскольку он находился в прямом конфликтном соприкосновении с США – «оплотом мирового империализма». В связи с этим процесс оформления документов был длительным и скрупулезным.

Вьетнам в то время испытывал идеологический пресс со стороны Китайской Народной Республики. Нерушимая советско-китайская дружба дала серьезную трещину. Китайские руководители называли советских руководителей «предателями и ревизионистами». Поэтому поездка в сражающуюся социалистическую страну имела и политический подтекст. СССР оказывал «братскому вьетнамскому народу» огромную экономическую и военную помощь в его борьбе с «американскими империалистами» – помощь значительно более существенную, чем помощь «китайских братьев».

Большое количество кавычек в предыдущих предложениях объясняется просто: именно такими определениями пестрели советские средства массовой информации.

Делегация виднейших советских писателей, среди которых были секретари Союза и лауреаты всякого рода правительственных премий, планировала отправиться во Вьетнам в середине июля 1967 года сроком на одну неделю.

Таким образом, Советский Союз подчеркивал свою солидарность со сражающимся народом Вьетнама. Кроме того, были подготовлены подарки вьетнамским детям общим весом около пятисот килограммов.

Эскалация войны стала носить угрожающий характер. Передовые статьи центральных газет выходили под заголовками типа «Руки прочь от Вьетнама!» и содержали недвусмысленные угрозы в адрес американских агрессоров. Все это создавало довольно нервозную атмосферу. И по мере приближения даты вылета делегации ее члены один за другим стали выпадать по разным объективным причинам – состояние здоровья, творческие планы и т.п. Короче говоря, за две недели до вылета из двадцати четырех представителей остались только двое – заведующий отделом Юго-Восточной Азии в Иностранной комиссии Союза писателей Мариан Ткачев как переводчик и я – неизвестно кто, не член Союза Аркадий Арканов как корреспондент журнала «Юность»... Поездка явно срывалась, все мое оформление (меня таки утвердили) становилось бессмысленным. И тут Мариан Ткачев сообщил мне, что ему стало известно о позиции ЦК КПСС по этому вопросу. А позиция, со слов Ткачева, была такова: срыв поездки явится плевком в лицо нашим «вьетнамским братьям» и дополнительным пропагандистским козырем для китайцев. А раз так, то делегация должна будет отправиться в любом составе...

И вот в начале июля 1967 года нас вызывали на Старую площадь в отдел Юго-Восточной Азии при ЦК КПСС. Я все-таки был уверен, что нас завернут. К тому же только что была знаменитая Шестидневная война «израильской военщины» против «свободолюбивого египетского народа», и мне казалось, что мое происхождение не обеспечит мне режим наибольшего благоприятствования ни вообще, ни тем более в дни «израильской агрессии».

Встречу эту трудно было назвать собеседованием – нормальная идеологическая накачка...

В кабинете нас принял заведующий отделом, и состоялся сорокаминутный многодумный монолог высокопоставленного работника ЦК.

Говорил он, глядя в приоткрытое окно, словно рассуждая вслух сам с собой.

Говорил о международном положении, о состоянии культуры в нашей стране, об аполитичных, с его точки зрения, высказываниях абсолютно русского поэта Владимира Солоухина. Время от времени бросал взгляды то на меня, то на Ткачева, словно проверяя, согласны мы с ним или нет.

На столе, как бы случайно, лежала недавно вышедшая книжка «Четверо под одной обложкой». Разговор о ней не возник. Она будто давала мне понять, что все под контролем, чтоб я в этом не сомневался...

И вдруг ни с того ни с сего, по-прежнему глядя в окно, он спросил, ни к кому не обращаясь: «Даяна знаете?» Здесь следует напомнить, что Моше Даян был во время Шестидневной войны главным военачальником израильских вооруженных сил. Я после некоторой паузы ответил, что знаю, кто такой Даян, но, естественно, лично с ним не знаком. И тут он опять меня оглоушил: «А я знаком. Мишка Даян... Полковник... Нашу академию окончил... И вон как арабов расколошматил...» Мы с Ткачевым переглянулись, не зная, как реагировать на этот невероятный и неожиданный пассаж. И я спросил с осторожностью: «А нельзя ли этот факт использовать для установления приличных отношений с Израилем?» Он вздохнул и сказал: «Поздно...» Еще некоторое время смотрел в окно и, наконец, произнес столь желанную и радостную для меня фразу: «Мы не имеем права отменять поездку во Вьетнам. Вы поедете».