Аркадий Арканов - Вперёд в прошлое

Уверен в том, что древнегреческие мифы с упоминанием богов тоже отражают реальные события. Возможно, что мифологические боги, жившие на горе Олимп, были не кем иным, как инопланетными пришельцами из другой, на порядок более развитой цивилизации. Доказать, увы, не могу... Но призадумайтесь! И, может быть, поверите на слово...

Впрочем, я слегка отвлекся. Возвращаясь к понятию «память», хочу сказать, не претендуя на открытие, что «память» – одно из самых загадочных свойств живого организма. В связи со всеобщей компьютеризацией общества я все чаще задаю себе вопрос: «А не созданные ли мы КЕМ-ТО биороботы?»

Наличие людей с уникальной, почти компьютерной памятью убеждает меня в этом. И либо мы еще не проникли в тайны нашей памяти, либо наш мозг предусмотрительно защищает нас от ненужного хлама... Иногда я сравниваю человеческую память с холодильником. В основной камере хранятся эпизоды прошлого, которые мы «съедаем» в течение короткого времени. Это «скоропортящиеся продукты»: они потребляются нами быстро, и их место занимают новые... А есть эпизоды, которые попадают в «морозилку» и остаются в том натуральном состоянии, в каком и попали в «морозильный» отсек нашей памяти. В любой момент мы можем их извлечь, они «оттают» и приобретут свой первоначальный вид... Я, например, до сих пор помню довоенный (!) рабочий телефон отца – К-7-88-00... Но с годами механизм холодильника изнашивается. В медицине это называется склерозом. Не дай бог никому дожить до полного склероза... Но в моей памяти еще кое-что сохранилось. И я это «кое-что» излагаю в своей книге с главной целью – если я что-нибудь забуду, то тот, кто эту книгу прочтет, мне напомнит...

Говоря о встречах с неординарными людьми, оставившими след в моей жизни, всегда вспоминаю Николая Павловича Акимова. Так вот, после очередного заседания репертуарного комитета при Министерстве культуры, на котором «рубили» нашу пьесу «Свадьба на всю Европу», я спросил у Николая Павловича: «Почему делами культуры занимаются люди, мягко говоря, малограмотные и некомпетентные?» Николай Павлович мгновенно ответил со свойственной ему афористичностью: «Потому что подбор кадров в Советском Союзе осуществляется методом обратного естественного отбора».

Однажды в официальном докладе в ВТО о состоянии дел в советском театре он коснулся темы дураков. «У нас, – сказал он, – дураки особые. Возьмем, к примеру, строительство дома. С точки зрения дурака, дом должен расти вверх, а строить дом начинают с рытья огромной ямы для закладки фундамента. И дурак возмущается: мол, почему строительство дома растет вниз, а не вверх? Ему объясняют – он не понимает и продолжает возмущаться. Но самое интересное заключается в том, что, когда дом готов, первым квартиру в нем получает тот самый дурак».

Íèêîëàé Ïàâëîâè÷ Àêèìîâ.

Николай Павлович, будучи в Москве, всегда останавливался в гостинице «Москва». Как-то во время очередного его приезда в столицу мы с Гришей Гориным зашли к нему в номер, чтобы выслушать его мнение по поводу нашей пьесы «А был ли Дюма-отец?». Он сказал, что идея хорошая, но воплощение ее оставляет желать лучшего (кстати, эта пьеса так и не была поставлена). Мы выслушали, повздыхали, сказали, что подумаем. И в этот момент в номер зашел известный фельетонист и писатель, чрезвычайно талантливый и остроумный человек, но при этом очень самолюбивый. Это был Леонид Лиходеев. Как выяснилось, он свою пьесу тоже отдал на прочтение Николаю Павловичу Акимову. Акимов стал высказывать Лиходееву свои замечания, Лиходеев прервал его, сказав обиженным тоном: «Не продолжайте, Николай Павлович! Не нравится? Так и скажите!» И, забрав пьесу, вышел из номера. Когда дверь закрылась, Акимов произнес с улыбкой: «Не знаю, как матку, но правду он не переносит».

Эту фразу мы с Гришей взяли на повседневное пользование, разумеется, с упоминанием автора...

Уйдя из медицины, я попал в финансовый вакуум. Постоянной зарплаты, хотя и маленькой, у меня уже не было, а есть хотелось. И, пока суд да дело, я принял предложение от Мосэстрады заключить договор на сотрудничество в качестве «автора-исполнителя». Тогда еще не было размытого сегодня понятия «писатель-сатирик». Авторы отдавали свои произведения артистам. Им и в головы не приходило выходить на сцену с рукописями.

Всесоюзно известные эстрадные артисты Александр Шуров и Николай Рыкунин пригласили меня в свои концерты в качестве автора-исполнителя и конферансье. Я с радостью согласился, и мы начали ездить по стране. У меня была ставка – 6 рублей за участие в концерте. Шуров начинал свою деятельность с амплуа «нижнего» циркового акробата. Он был музыкальным от природы человеком, научился аккомпанировать на фортепьяно и петь куплеты. Рыкунин же относил себя к серьезным артистам, брал на себя режиссерские функции в этом дуэте и любил подтрунивать на Шуровым. Шуров отвечал ему тем же, но иногда обижался на партнера. Эти взаимоотношения они перенесли и на сцену.