Андрей Шляхов - Из морга в дурдом и обратно

Небезызвестный Ибн Сина, он же Авиценна, считал, что беспричинную меланхолию следует лечить при помощи развлечений и работы. Насчет развлечений со временем психиатры забыли, а про работу запомнили хорошо, придумав такой способ лечения, как трудотерапия. Кому-то же надо, в конце концов, чинить сломанную больничную мебель и цветочки во дворе высаживать.

В Темные века считали, что все душевные болезни происходят от застоя мысли, каковой было принято ликвидировать при помощи розог, бичей, игл и даже каленого железа. Нетрудно догадаться, что страждущие в то время не горели желанием обращаться к лекарям за помощью.

Позже, уже в средневековой Европе, заботу о беспокойных душевнобольных полностью взвалили на их родственников, которым вменялось в обязанность держать «слабых умом» взаперти. При отсутствии родственников о душевнобольных заботились (оплачивали им сторожа) церковные приходы, ремесленные цеха и даже городские магистраты. Впрочем, магистратам проще было бросить больного в тюрьму и постараться забыть о нем. Тюрьму-то так и так содержать приходится.

Спокойным и относительно спокойным душевнобольным жилось куда лучше — их не изолировали от общества. Кто мог — работал, кто не мог — бродяжничал и жил милостыней, короче говоря — все были при деле.

Приоритет создания первой лечебницы для душевнобольных оспаривают друг у друга многие нации — итальянцы, арабы, шведы, испанцы… Испанцы, правда, понастроили их больше всех — образно говоря, «от Севильи до Гранады».

Во времена гонений на ведьм и колдунов многие душевнобольные, особенно склонные к самообвинению, попадали прямиком на костер. Лишь во второй половине семнадцатого века костры понемногу начали уходить в прошлое.

Дальнейшее развитие психиатрии было цивилизованным. Строились более-менее специализированные больницы, велись наблюдения, делались доклады и защищались диссертации… Но не было чего-то такого, самого главного, того, чего психиатры вожделели не меньше, чем алхимики своего философского камня.

Они ждали долго — до середины двадцатого века, когда в психиатрии произошел настоящий прорыв. Были синтезированы мощные антипсихотические препараты, самыми известными из которых (известными в народе, ведь врачам как специалистам положено знать чуть ли не все препараты) стали аминазин и его младший брат галоперидол.

«Галоперидол — это вам не валидол!» — с гордостью говорят психиатры.

«Галоперидол на столе есть — водки не надо!» — утверждают гурманы от фармакологии.

Вот, собственно, и вся история психиатрии. Пока вся. Но настанет день (а он обязательно настанет!), и какой-нибудь умник изобретет что-нибудь реально покруче галоперидола. Тогда спираль истории закрутит новый виток… Эх, дожить бы нам всем до этого!

М. А. Булгаков. «Морфий».

Слова Н. Олева.

Автор текста Л. Козлова.

Перевод Л. С. Переломова.

Показатель поражения поджелудочной железы.

Специализированная бригада «скорой помощи».

«М-эхо» — ультразвуковое исследование головного мозга. Этот метод позволяет увидеть смещение так называемых срединных структур головного мозга, которое, как правило, является следствием какого-либо объемного образования — опухоли, кисты и т. п.

Не совсем точная цитата из Библии, Матф. 7:8.

Кверулянт — психопатическая личность, страдающая болезненным стремлением к сутяжничеству.

«Транки» — разговорное название транквилизаторов, лекарственных средств, оказывающих успокаивающее действие.

Ставшая крылатым выражением строка из известного некогда стихотворения советского поэта Николая Тихонова (1896—1979) «Баллада о гвоздях» (опубликовано в 1922 году), в котором рассказывалось о человеческой стойкости.

Имеются в виду ежедневные записи о состоянии больного в истории болезни.

Телесные.

Актив — вызов участкового врача к больному бригадой «скорой помощи».

Подстанции скорой помощи г. Москвы по территориальному принципу объединены в несколько региональных зон, которые подчиняются непосредственно руководству Станции скорой помощи, в просторечии «Центру».

Простой — задержка передачи принятого вызова бригаде.