Андрей Шляхов - Из морга в дурдом и обратно

— Нет, вы меня не так поняли, Елена Сергеевна! — покачал головой главный врач. — Я же не призываю вас обвинить Калинина в уголовщине и засадить его за решетку. Что мы — звери какие-то? Совсем нет. Мне нужны факты административного… характера, что ли, требующие исключительно административных мер и целиком укладывающиеся в рамки трудового, а не уголовного кодекса. Ну а какими должны быть эти факты — решать вам. Я уверен, что вы справитесь с этой задачей, ведь главный врач полностью и всецело на вашей стороне.

— Но…

— Не спорьте. Не бывает идеальных начальников, точно так же, как не бывает идеальных подчиненных. У каждого есть свой скелет в шкафу, как говорят англичане. У каждого есть за что зацепиться. Подумайте, присмотритесь, просчитайте ходы. Я вас не тороплю, хотя, конечно, терять время попусту тоже не хочется. Но две недели вам дать могу.

Михаил Юрьевич перелистал свой необъятных размеров, под стать столу, еженедельник и сделал ручкой пометку на одной из страниц.

— Такие вопросы с кондачка не решаются. — Цитатой из старой комедии главный врач явно хотел разрядить обстановку напоследок. — Идите, Елена Сергеевна. Спокойно все обдумайте, и я уверен, что вы найдете возможность, и не одну.

— Михаил Юрьевич…

— Елена Сергеевна, — главный врач откинулся на спинку кресла, — я прекрасно понимаю, что вы ошарашены открывшимися перед вами перспективами…

«Да уж, блистательная, надо сказать, перспектива — за каких-то три года из старших врачей в директоры регионов», — подумала Елена.

— …поэтому я даю вам две недели. Две недели! — Главный врач постучал пальцем по циферблату своих наручных часов.

В часах Елена разбиралась плохо, но у главного они явно были не из дешевых.

— До свидания!

Когда твой начальник поднимается из своего кресла и протягивает тебе руку для прощального рукопожатия, скрепляющего ваш так и не заключенный тайный союз, не остается ничего, как встать, пожать его руку, произнести прощальные слова и уйти.

— Всего хорошего, Елена Сергеевна, — неожиданно ласково сказала Майя Константиновна.

Оказывается, она умела не только скрипеть, как несмазанный механизм, но и ворковать, словно голубица. Что ж, ход ее мыслей понять можно — если сотрудник столько времени проговорил с шефом тет-а-тет, то с ним лучше быть в хороших отношениях. А то ведь пенсионерку, как и ребенка, всякий обидеть может.

— До свидания, Майя Константиновна, — так же ласково ответила Елена и только по выходе в коридор позволила себе улыбнуться.

«Тайны мадридского двора, или в плену дворцовых интриг. — Память связала воедино названия двух старых фильмов. — Ну Михаил Юрьевич! Ну удивил! Да что там удивил — поразил наповал! Рассказать Вовке — так не поверит. Впрочем, о таком лучше никому не рассказывать».

По дороге домой Елена не торопясь прикидывала, куда она сможет уйти со «скорой», так, чтобы не потерять в деньгах и не работать ночами. Она прекрасно понимала, что в случае отказа ей придется уходить с работы. И чем раньше — тем лучше.

От отца Ирина переняла два очень важных умения — всегда стоять на своем, что бы ни творилось вокруг, и не верить никому, ни родне, ни друзьям, ни знакомым. А еще отец учил ее:

— Жить, доча, надо так, чтобы ни в чем себе не отказывать.

Отец знал, что говорил — он был лучшим сантехником в их городке. Умел установить любой смеситель, любой унитаз, любую ванну или душевую кабину. С головой у отца было не совсем хорошо — временами он подолгу разговаривал сам с собой, но мать считала, что это от пьянства.

После школы Ирина пошла работать официанткой в кафе, а потом взялась за ум — уехала в Москву, нашла работу по торговой части и даже поступила на заочное отделение.

На учет к психиатру Ирина угодила после того, как взяла в заложники своего начальника — Михаила Владимировича, тихого, безобидного старичка, давно уже утратившего интерес к женскому полу. Угрожая канцелярским ножом и принесенной из дома отверткой (акция планировалась заранее), она прикрутила опешившего Михаила Владимировича к креслу скотчем, разделась донага и начала требовать, чтобы он на ней женился.

Охранник и водитель генерального директора, совместными усилиями взломавшие хлипкую дверь, ситуацию оценили правильно — скрутили Ирину, связав ей руки и ноги все тем же скотчем, освободили исцарапанного хозяина кабинета и вызвали «скорую».

Приехавший фельдшер обработал царапины Михаила Владимировича зеленкой, недолго поговорил с Ириной и вызвал к ней специализированную психиатрическую бригаду. Так Ирина впервые попала в дурдом.