Этери Чаландзия - Чего хочет женщина... и что из этого получается

После этого лучше не задумываться о чувстве собственного достоинства и женском самоощущении. А ведь это мы имели дело с мужчиной, можно сказать, коль скоро он все-таки пленился девичьим обаянием и оказал содействие, войдя в положение.

Но есть ведь и совсем гиблые варианты. Обычно они значительно менее розовощеки и игривы. Какими только эпитетами, литературными и не очень, описывали их милые барышни с неплохим образованием! Мимо них действительно не проползет ни живое, ни мертвое, а пропуск, паспорт и разрешение попробуют на свет, на зуб, на нюх, потом просветят рентгеном и все равно найдут, к чему прицепиться. Меня однажды почти час мурыжили и так и не пропустили на какое-то страшно засекреченное предприятие, очень похожее на обычное экс-НИИ, медленно пили кровь и повторяли, что не по уставу улыбаться на фотографии в паспорте. О том, что у меня было особенно хорошее настроение в день, когда я снималась на документ, я уже имела возможность пожалеть, и не раз. Но тут было все совсем плохо. Как я ни старалась расцвести такой же улыбкой, как в паспорте, судя по надбровным дугам охраны, ничего убедительного не получалось. Мне уже стало казаться, что в документе не моя физиономия, а портрет Кондолизы Райе, а тут еще охрана подняла на меня свои «глубокие и проницательные глаза с хитринкой» и не на шутку возмутилась: «Прекратите, — говорит, — улыбаться. Тут вам ПРОХОДНАЯ, а не дом свиданий!» Я попыталась, было возразить, но поняла, что с этими надбровными дугами спорить бесполезно.

Несмотря на то что в женском арсенале гораздо больше изощренных методов воздействия на противоположный пол, именно прекрасная половина почему-то чаще остается по эту сторону препятствия. Мужчины обычно более философски относятся к какому-нибудь пугалу за турникетом и не позволяют ему портить собственное настроение или предобеденный аппетит. Для них охрана такое же малоприятное, но неизбежное зло, как комарье летом или прорвавшиеся трубы зимой. Ну стоит хмырь какой-то, ну не пускает, так у меня на этот случай есть такой пропуск, на другой — вот этакое разрешение и еще на всякий пожарный — фотография любимого кота шефа из 5-го управления, с 3-го этажа, из 356-й комнаты.

Правда, когда фокус с котом не проходит, они тоже начинают нервничать и задавать господину Барьерному самый неправильный вопрос: «Нет, вы меня не поняли, вы разве не видите, что это у меня в руках?!!» А Барьерному начхать на то, что у того в руках, да хоть факел олимпийский. Главное, чтобы по всей форме, с печатью в нужном месте и фотографией на переднем плане. А если что не так— гражданин свободен, хоть с котом, хоть с факелом.

Но вообще, с точки зрения внутреннего развития, всевозможные проникновения за кордон — хороший способ развивать и совершенствовать свое внимание, изобретательность, умение разбираться в людях, красиво петь, ловко «заливать», обаятельно усыплять, притуплять и полностью обезоруживать. За исключением гиблых вариантов, при которых, даже если вы себе харакири сделаете, охрана вам все равно не поверит и в лучшем случае вызовет уборщицу, чтобы прибрала. Однако в том-то и заключается подлинное мастерство настоящей женщины, чтобы не прыгать с широко раскрытыми глазами на грабли, когда понятно, для чего они здесь лежат и где будет после такого прыжка сверкать свежая шишка.

Причем это умение относится совершенно ко всем, а не только к шпионам, журналистам, папарацци и прочим любознательным личностям. Понятно, что только профессиональная необходимость может погнать вас на Байконур или в Семипалатинск, однако в таком случае, смею предположить, вы хорошо подготовитесь. У вас наверняка будет два чемодана багажа, один— маленький, с зубной щеткой и одеждой, а другой — большой, со всевозможными рекомендательными письмами и обильно завизированными разрешениями.

Но бывают же совершенно бытовые и безобидные причины, по которым срочно и совершенно необходимо туда, куда нельзя, но очень хочется. Летите вы, например, вся такая волшебная и надушенная, к своему любимому в его навороченный офис, а там новый цербер на проходной, который в отличие от предыдущего вас знать не знает и никуда пускать вас вот так просто не собирается. Пройти-то вы в результате пройдете, в конце концов есть мобильные, городские и внутренние телефоны, почтовые голуби, черные лестницы, печные трубы, наконец. Боюсь только, что первое, о чем вы сообщите своему ненаглядному, ввалившись в его кабинет после всех этих передряг, будет сакраментальное: «Все мужики — сволочи!»