Анатолий Шинскин - Тихий омуток

-- Видит око, да зуб неймет, -- заулыбался Петрович, радуясь возможности отомстить за обидное замечание.

-- Ладно, проехали. Я к твоей баб Тане. Говорят, она у тебя в экстрасенсы переквалифицировалась. Дубина хорошо, но пусть и специалист посмотрит.

-- И напишет заключение, -- ехидно прищурился Петрович. -- Точно, мир рушится, если уже и фронтовики подобным бредням верить начали. Пенсия ветеранская. Живи и вкушай радости жизни.

-- Если бы еще пауки ее не отравляли, -- дед Семен вздохнул и начал рассказывать. – Помнишь, летом Газовая Компания население рэкетировала. Вдвоем-втроем в дома вваливались, требовали заключать договор на обслуживание газового оборудования, показывали какую-то Филькину грамоту, грозили судом и штрафами. Весь город, сволочи, обобрали, а вызов и обслуживание, как оплачивались, так и оплачиваются по факту.

-- Еще бы не помнить. Моя чуть не тысячу за котел и плиту выложила, а я, бедолага, искал пятый угол, чтоб не попасть под горячую руку.

-- А мне и злость сорвать не на ком, -- взгрустнул дед Семен. – Разве собаку ругнуть… или власть, будь неладна. Раз терпят этих пауков, значит в доле. Теперь придумали газовые счетчики менять. Две триста -- купить, две семьсот -- поставить, двести -- запломбировать. Да еще номер откололи аферюги: в начале месяца прошел по домам контролер, составил акты, дал расписаться, а в конце месяца люди приходят платить, а им объявляют: ваш лицевой счет закрыт, и этот месяц придется оплачивать без счетчика за все оборудование. Меня на тысячу наказали. – Дед Семен бросил окурок, растоптал и сразу достал новую сигарету. Руки его вздрагивали. – Не нажрутся никак.

Петрович с грустью смотрел на приятеля. Ветеран Великой Войны – восьмидесятипятилетний дед Семен выглядел, против обыкновения, растерянным и обескураженным.

-- Ты это, Семен, -- Петрович посучил ногами перед лавочкой. -- Наливка у меня есть, забористая.

-- Печень, мать ее, -- вздохнул в ответ дед Семен. -- Совсем распоясалась, подлая. Неделю уже не употребляю.

-- А это зря. Непьющему тяжело -- порог ответственности повышается, роскошь человеческого общения сокращается. Нервы на кулак мотаешь, а негатив сбросить не на кого. Надо с печенью договариваться: хоть потихоньку, хоть по чуть-чуть.

-- Не знаю, не пьется, -- дед Семен потянул из кармана пачку сигарет. -- Живем в сетях. Газовики паутину сплели, себе сосут, электрики -- себе, водяники за тухлую воду, которую через раз подают, кровь пить из людей готовы. Начал дом оформлять, чтоб внукам передать все в исправности, так и пенсия моя военная затрещала, а ведь не маленькая, -- дед Семен сплюнул. – Хотел сто лет жить, а не получается. Уходить пора. На днях гроб себе смастерил.

-- Ты б не торопился, -- заволновался Петрович. -- А то я один на всю здешнюю бабскую гвардию останусь.

-- Душа не позволяет. За что воевал? Чтоб всю оставшуюся жизнь от меня подачками откупались, и в президиум сажали – с ворами рядом посидеть? Честь великая.

-- Колючий ты, Семен, хлопчик, зазубристый, а был бы поласковей с властью, глядишь и она к тебе. Иной правду-матку в глаза режет, а уткнется в стену, достанет вазелин, смажет, где надо, и опять в шоколаде. Снова режет правду-матку.

-- Все верно, Петрович, -- дед Семен вытянул сигарету и щелкнул зажигалкой прикуривая. -- Люди с зазубринами частенько удивляют: становятся гладкими и пушистыми, когда находят своим зазубринам достойную оплату, а надо быть до смерти корявым и неровным, чтоб и в гроб не утрамбовывался. Последовательным надо быть даже в искривленности. Вот, где-то так. -- Он оглянулся и расцвел улыбкой, поднялся на ноги. – Летит твоя баб Таня. – Оглянулся насмешливо на приятеля. – Спрятаться уже не успеваешь.

Баба Таня, заметив мужчин, притормозила стремительный бег, поставила на землю плетенную сумку и уперла кулаки в бока:

-- Сижу в очереди, жду, пока эти крысы помадой губы намажут, -- степенно заговорила баба Таня, но сразу же в нетерпении заперебирала ногами, и дальше зачастила скороговоркой. – Входит бабка, а ей из окошка: «Дверь закрывайте, у нас спит система!» Бабка растерялась, оправдывается, мол, за мной идут, закроют. А девка крашеная снова рычит: «Закрой дверь! Спит система работает!» Спит и работает. Бабку до инфаркта чуть не довели. Вот молодежь.

-- Сплит-система, вроде кондиционера, -- поспешил разъяснить Петрович. – А посетителей держать в страхе – психологически точный расчет: опущенные ниже плинтуса готовы любые деньги платить, лишь бы убраться поскорее из учреждения.