Виталий Люлин - Когда усталая подлодка...

Первое же посещение лодки скукожило мою рожу не только отсутствием штурманской рубки, как таковой, но и состоянием штурманского хозяйства. Тем не менее, не рискнул до появления хозяина что-то изменять в несусветном бардаке. Штурманское место в центральном посту обозначалось маленьким прокладочным столиком, не больше вагонного. На нем можно было закрепить морскую навигационную карту, лишь сложив ее вчетверо. Над репитерами курса и скорости нависала машинка клапана вентиляции с поддоном. Какие-то шкафчики и сусеки, закрытые и опечатанные тесемочкой с пластилиновой плямбой, хранили секретную документацию штурмана. Парусиновые мешки-чемоданы с несекретными документами торчали в проемах шпаций. Если бы не мой собственный комплект прокладочного инструмента (параллельная линейка, транспортир, измеритель и логарифмическая линейка), приобретенный еще на первом курсе и таскаемый на все практики, то на выходе в точку рассредоточения мне было бы нечем работать. Не смог отыскать эти атрибуты штурманского труда даже с помощью боцмана и старшины команды штурманских электриков. Они предположили, что Роберт забирает их в казарму и там хранит.

После завершения операции «Якорь» все-таки влез в мешки-баулы с простой (несекретной) документацией. Одного взгляда на сборники «Извещений мореплавателям» было достаточно, чтобы уяснить — Робертино этой мурой не интересовался никогда. По крайней мере — последние два года. Даже ленивые штурмана, хотя бы для проверяющих, делают в них пометки — «Карты откорректированы, дата, подпись…», пусть даже ничего не делая на самих картах. Судя по всему, Робертино был убежденным бездельником, в духе всех глашатаев-зачинателей. Прокукарекал, а там хоть не рассветай. Он даже липовых пометок не делал. И не только по северному театру, но и по Ура-губе, по своей базе. О проложенном кабеле было «Извещение…» двухлетней давности. Сделай Роберт своевременную корректуру и доложи об этом флагштурману, в штабных документах не было бы ляпа с точкой рассредоточения в месте, где постановка на якорь категорически запрещена. Но не сделал. Удивительное дело, но со штурманскими обязанностями в море он справлялся без проколов все четыре года. Не потея от усердия. Может потому, что его рабочее место всегда было под оком командира и дланью старпома, в прошлом — отличного штурмана.

В чем он был совершенно незаменим, так это в качестве участника любых слетов, партконференций и спортивных соревнований. В состязаниях, кстати, он тоже не потел. Слыл отличным стрелком из пистолета.

Спорт на флоте — это: Равняйсь! Смирно! На соревнование — шагом марш!

Флагманский мускул (начальник физподготовки и спорта) распишет, кому и в чем соревноваться. Важен не результат, а участие. «Баранка» — грех великий! Плавсостав, что с него возьмешь!

Бригада «эсок», откувыркавшись в завесах, притулилась к родным причалам. Флагмускул — тут как тут:

— Роберт! Бригаде, эскадре, да что там, всему флоту грозит «баранка». Нет в сборной бойца с орлиным глазом и твердой рукой. Стрелка. Выручай!

— В чем вопрос?! Защищу честь бригады и флота! — успокоил его Робертино.

Прямо с корабля, мимоходом пересчитав семейство (жена + близняшки), он отправился на бал соревнований.

На завершающем этапе общефлотских соревнований, в Ленинграде, для его участников был дан концерт небольшой труппой ленинградских актеров. Не знаменитых, но молодых и талантливых «многостаночников» актерского труда — словесного, вокального и танцевального жанра, под собственный аккомпанемент. Не избалованные заслуженностью и большими заработками, они были весьма мобильны и неприхотливы.

Роберт, как всегда и на всех соревнованиях, высокими результатами не прославился. Заработав очередную грамотку «за участие», преуспел в другом. Уболтал труппку актеров проехаться по флотским гарнизонам с концертами. Восприняли они это предложение с энтузиазмом, и вместе с группой флотских «спортсменов» выехали на Северный флот. Безусловно, их первый концерт состоялся в Ура-губе. Веселили они подводный люд вместе с семьями до глубокой ночи, прерываясь только на короткие антракты для передыха и посещения специальной комнаты. В ней они оценяли флотское радушие и хлебосольство. Во время антрактов отдыхающий народ танцевал под духовой оркестр бригады.

Командиры были столь приветливы и щедры, что поручили своих жен заботам мичманов-стажеров. Галантность — не последний пунктик в культуре и профпригодности будущего флотского офицера. Мы очень старались не посрамить гардемаринскую честь. Но явно проигрывали в этом вопросе Роберту. Он был гвоздем вечера! Как Робертино Лоретти.