Андрей Данилов - Homo Navicus, человек флота

Но бороды ладно, расчешем, в конце концов. Одеться было не во что. «Тропичка» износилась до ветхости от морской стирки. Знаете, что это такое? В штанины и рукава формы продевается капроновый фал и выбрасывается на ходу корабля за борт. Через пятнадцать минут белье выстирано морем без всякого мыла, порошка и усилий с вашей стороны. Все эти ухищрения не от лени, а от ограниченного запаса пресной воды. Питьевая идет для приготовления пищи, техническая для систем и механизмов. Нам даже мыло и шампунь выдавали специальные, для морской воды. После умывания мы протирали лица спиртом.

Простыни и наволочки тоже можно так стирать, в сетке. Но если вы нарушите временной режим стирки, то рискуете вытащить жалкие клочки и обрывки обмундирования. Кто-то из вахтенных сигнальщиков как раз отвлекся, прохлопал, и нам пришлось донашивать ветхое, кое-как зашитое рванье.

Если бы мы знали заранее о строевом смотре, мы бы сохранили хотя бы разовое белье, «разуху». Это тонкие марлевые футболка и трусы голубовато-зеленого цвета. К сожалению, она закончилась еще в первые два месяца похода. Уходили весной, должны были вернуться летом и весь «гардероб» с собой не брали, и так мало места. Офицеры и мичмана еще кое-как бы оделись, а экипаж?

— Мы не можем выйти на смотр перед адмиралом как стадо бородатых оборванцев. Решение всегда есть, его только найти надо. Предложения? — вопросил командир, собрав офицеров в кают-компании.

Понурив головы, все молчали. Вдруг встрепенулся помощник.

— А что, если форму сшить? Ведь главное во внешнем виде военнослужащих — единообразие, — и замолчал нерешительно.

— Ну-ну, дальше давай, — подбодрил его командир.

— У меня есть метров двести пятьдесят тика. Получил, чтоб чехлы на матрасах обновить.

Мы засмеялись. Тик — это обивочная ткань в красно-бело-голубую полоску на серовато-желтом фоне. Он так и называется — тик полосатый. Но, посмотрев на командира, смеяться перестали.

— Единообразие, говоришь? — переспросил он с загоревшимися глазами. — Это мысль. Значит, так. Тик выдать. Командирам БЧ раздать ткань подчиненным. Офицерам и мичманам получить ее у помощника лично. Кроить по своей старой форме. Невелика наука — сшить трусы да майку с рукавами. Да и нам в них только полчаса смотра продержаться надо. К утру всем быть в обновках. Пилотки тоже сшить в цвет формы. Тапочки начистить. Приступайте.

Приказ командира — закон для подчиненных. Лодка превратилась во всеобщую швальню — швейный цех по морскому, или ателье. Народ размечал, кроил, резал, шил, примеривал и подгонял. Ночь прошла в трудах. К утру все были готовы предстать перед командиром эскадры с лихостью и молодцеватостью.

Помощник загордился от своего ума и находчивости, и рассчитывал, как минимум, на внеочередное воинское звание по возвращению в базу. Командир хорошего не забывал.

Утром встали на якорь на рейде.

Катер командующего подошел к борту лодки. Подали легкий трап. Прозвучала команда «Смирно!». Адмирал, глядя под ноги, чтобы не оступиться, шагнул на палубу и поднял глаза на рапортующего ему командира. Челюсть у него отвалилась, а глаза вылезли из орбит.

Ему докладывал одетый в полосатые трусы и футболку веселенькой расцветки русобородый пират в погонах капитана второго ранга и странном головном уборе, больше напоминавшем платок-бандану или шапочку русского каторжанина, чем пилотку. Не хватало повязки на глазу, а то сошел бы за Моргана или, на худой конец, за капитана Блада.

За Нельсона? Нет, тот в сюртуке и шляпе ходил.

Посмотрев на пестрый строй, командующий потерял дар речи, и затряс головой, отгоняя наваждение.

Перед ним, молодцевато подтянув животы, стояла банда то ли пиратов, то ли арестантов. На всех была полосатая форма одного цвета и банданы с крабами или звездочками. Правда, у одних полоски шли вдоль, у других поперек. Встречались пижоны, трусы которых были в вертикальную полоску, а футболка в горизонтальную. И все были бородаты!

На правом фланге мичманской шеренги стоял возможный победитель конкурса на лучшую подводную бороду мичман Майборода. Его семимесячная огненно-рыжая борода, прекрасно соответствующая фамилии, уже достигала пупка и на легком ветру трепетала, как флаг, стараясь завернуться и ударить по морде соседа. Сосед уворачивался и уклонялся от нее, нарушая незыблемость строя. Пришлось Майбороде подтянуть трусы повыше и заправить в них непокорную.

Адмирал встрепенулся, уловив движение в строю, подскочил к Майбороде, окончательно потерял дар речи и только потыкал пальцем в бороду, аккурат на уровне резинки.