Михаил Берсенев - Клептоман

— Да нет, я тогда маленькая была совсем. Я их лиц-то живых и не помню. Они хорошими людьми были, моя мамка с папкой. Это мне моя тетка рассказывала, она же меня и вырастила, как смогла, конечно. Родители заботились друг о друге, любили. Меня ждали, а когда я на свет появилась, то пылинки буквально с меня сдували. Тетка говорила, что папа мой со мной даже больше возился, чем мама. Кормил, пеленки стирал, переодевал, гулять ходил. Так вот, — Снежана допила наливочку в своем бокале и потянулась к бутылке, плеснула себе еще. — Слушай, дед, наливочка-то у тебя какая разговорчивая прямо! Вот не пьяная я, а поговорить охота! Прям распирает меня на потрепаться! Верно, я говорю, Лиска?

— Верно, верно. Ты рассказывай давай. Я хоть эту историю уже слыхала, но сегодня у тебя как-то особенно душевно получается.

—Так вот, дед, слушай. Родители мои сами деревенские, но сумели из деревни в город выбраться. Отец в институте выучился в Москве, на инженера, а после по распределению приехал сюда. Тогда тут был работающий завод по производству запасных частей для станков каких-то, с числовым программным управлением. Вон как звучало тогда. Тут уж с мамой моей познакомился, полюбили друг друга, свадьба была. Комнату им тогда сразу отдельную в общежитии дали, а до этого он с другим молодым инженером в одной комнате жил. Так вот, работал, как говорит тетя, отец хорошо, на работе его все больше ценили. Потом он заявление написал, что в связи с ожидаемым прибавлением в семействе просит выделить молодой семье отдельное жилье. Они тогда моего старшего брата Юрку ждали, урода этого. Прости дед. А завод тогда уже те дома, что на горе стоят, уже вовсю строил для своих сотрудников. И как хорошему специалисту выделили им тогда отдельную однокомнатную квартиру в новом доме. Свою, отдельную! Тетка говорит, что маманя тогда от радости чуть до потолка не прыгала! Так вот, Юрку родили, а через два года на свет уже и я выползла. Папаня заявку накатал, чтобы уже «двушку» нашей семье дали. И дали! Папаня мать свою из деревни к нам перевез, чтобы догляд за внуками был. Мама тоже на работу вскоре пошла, в библиотеку. И все было у нас хорошо тогда, как тетка рассказывала. Но небеса, видимо, рассудили иначе.

Она замолчала. Лицо ее стало каким-то добрым, задумчивым. Ни хозяин дома, ни ее подруга не торопили рассказчицу. За столом воцарилась тишина. Светлана Стриж сосредоточенно жевала нарезанную ломтиками колбасу, глядя при этом куда-то в пол. Петр Степанович подпер подбородок рукой и теплом, по-отечески, смотрел на эту милую, разговорчивую толстушку, что прожила так немного лет и уже столько повидала.

— Ну, значит, все вроде бы было «ништяк». Пока не приехала к моей бабушке погостить ее старинная подруга, с войны еще. Привезла эта подруга разных разносолов из своего ягодного и грибного села. Тетка говорила, что она всегда так делала, когда приезжала. Привозила кучу варенья, маринадов, солений и все вкусное было, так что пальчики оближешь. Погостила, погостила, и опять уехала до следующего раза. А соления, что привезла эта подруга, папаня с маманей решили на новый год оставить. Тетка говорит, что в те времена под новый год хрен чего в магазинах достать можно было без знакомств, вот и запасался народ, кто чем мог. Мои вот тоже отрыли эти разносолы под новый год, а следующий уже встретили, можно сказать, на том свете. В грибочках, что на этот раз подруга привезла бабушке, яды какие-то военные оказались. Вот так. Выглядели те грибы как обычные, да и на вкус, наверное, такие же вкусные как и раньше оказались. Закусывать им новогоднюю водку приятно было, наверняка. Экспертиза потом показала, что непонятно, как контейнер с этими военными ядами оказался в том лесу. Один контейнер всего.

Пельмешка пригубила наливочки и отправила два куска колбасы себе в рот. Потом просто сказала:

— Вот так мы с Юриком одни остались, без родителей, без бабули, без семейного тепла. Причем что, интересно, что сама подруга бабули и ее муж тоже поели эти грибочки на новый год и скончались. Пять банок из ста тогда отравленных нашли у нее в доме. Одна баночка приехала к нам в гости и нашу жизнь перевернула навсегда.

Вновь все замолчали, но на этот раз Лиса высказала свое отношение к услышанному. Наливочка гнала тепло по ее миниатюрному телу, развязывала язык.

— Хорошо у тебя получилось рассказать, подружка! — похвалила толстушку Стриж. — Я, дядя Петя, тоже хочу вам свою историю рассказать про своих родителей. Только, не получится так красиво, как у Пельмешки. Ой, Снежаны. Это кличка ее.