Я уж испугался, но тут мужик на буржуинов залип. Доплатили они в десять раз больше и какого-то иностранца унесли. А 4914ого Нинка, оторва, в конверт сунула, и обратно на завод. Про меня забыла, и давай когти свои полировать. Я лежу рядом, тоскую. Тут эта дура возьми и банку ацетона переверни. Я аж захлебнулся. Как глотнул, все. Поплыл. Она меня в коробку сунула, я потом всю ночь песни орал, шарниром скрипел, порывался чуркам плашки резать. Спасибо соседям, удержали.
А утром, похмелюга такая, аж шпенек изогнуло. И полечиться нечем. Хорошо, Андрея смена была. Посмотрел он на меня, вытащил, да и накапал на опохмел маслица. Полегчало немного. Потом пацан зашел, веселый такой. Посмотрел, походил и говорит:
– Чего это у вас там за нож такой, печальный лежит?
Ну, Андрей меня на свет божий вытащил:
– Вот, – говорит, – отечественного производства.
Пацан меня раскрыл:
– Сейчас, – отвечает, – проверим, что это за производство такое.
И по обуху меня, бац. Ну, лайнер мой, убогий, как следует, не заклинил, да и я с похмелюги не досмотрел, сложился, и его за палец, цап. Кровища потекла. Ну, думаю, все, хана. А пацан кровь вытер и говорит:
– Беру его, кусаку, не просто так, он меня за палец тяпнул!
Так я попал к Хозяину. Пришли мы домой. Он первым делом инструменты достал. Все, думаю, никак садист или паталоганатом какой. Но Хозяин спец оказался, все расковырял. Тут и плашка моя, калечная, на две половинки развалилась. Хозяин только хмыкнул. Лайнер напильником сточил. Я, хоть и больно, терпел. Как в аптеке получилось. Клинит, не хуже других. С плашкой сложнее оказалось. Ампутировали плашку, откочерыжили под корень. Но, Хозяин, парень не промах. За пол дня протез сбацал, лакированный. Привинтил, я аж прослезился. Вот, в таком виде, с новеньким протезом он меня в ящик, к другим ножам отправил.
Захожу я, значит, в ящик, а там… мать моя, Х12МФ!!! Ото всюду ножи глядят. Представился я и давай знакомится. Кого там только не было. Одних иностранцев штук десять. Лучше всех, понятно, евреи устроились. Беньчики. Только у них на лезвии почему-то бабочка нарисована, а не ихний, семитский знак. Этих аж четыре штуки было, и все какие-то, себе на уме. Главным у них такой, крючконосый, а в лезвии дырища, овальная, уродливая, слов нет. После них община пауков, самая большая была. Эти все, как один дырявые. Чесслово, у каждого в лезвии круглая дыра, хоть на гвоздь вешай. А двое еще и щербатые. Все лезвие, как пила, зазубренное. Я, сначала, подумал, может болезнь, какая, вроде кариеса, или мутация генетическая. Ан нет, оказалось, так и задумано, специально, при рождении, что бы, значит, волокна резать, канаты всякие. Пауки эти, за американцев себя выдавали, хотя на лезвии у некоторых Япония написано, сам видел. Ну да с ними спорить, себе дороже. Еще один американец, совсем не понятный был. Такая железяка, с глазами. А тронешь его, он, хопс, и в плоскогубцы превращается, а из рукоятей отвертки лезут:
– Не подходи, – шипит, – разберу.
Название у него чудное, «кожаный мэн», а сам, железяка железякой, кожи ни грамма. Пара китайцев и здесь пролезла. Только какие-то хитрые китайцы. Мы, говорят, норвежских кровей, просто родились в Китае, а так, скандинавы, чистой воды. Скандинавы, как же. Я на таких, в магазине, с верхней полки плевал.
У задней стенки чухня валялась. Чухонцы, они чухонцы и есть, дикари, одним словом. В ножны забились, только кончик рукояти торчит, и глазами, зыркают. Рядом с ними швейцарцы жили. Эти хоть и маленькие, но лезвий в каждом тьма. И не только лезвий, пил всяких, плоскогубцев, пинцетов. Хорошие, кстати, парни оказались, только набожные уж очень, на каждом крест, серебряный.
Еще один особняком держался. Звали его Аликом, а фамилия странная, Марик. Здоровый такой парень, а на лезвии, квадратик красный. Русские, как всегда, меньшинство. Один, по углам жался. На лезвии толи мышь летучая, то ли птеродактиль какой. Странный, такой, весь железный. Форсу, правда, как у иностранцев, не меньше.
– Я, – хвастает, – тактический, склолазно-спасательный, подводно-водолазный! Мной спецназ в Чечне воюет.
Тут, весь ящик как заржет.
– Сначала, – смеются, – консервы открывать научись, и вообще, на отвертку свою посмотри. Это ж не отвертка, да и сам ты какой-то недоношенный, вон, под клипсой, пескоструйкой не обработано.
Нож в угол забился и нудит:
– Сейчас, сами знаете, кого позову, он вам покажет!
Второй нож, более нормальный оказался, только его, почему-то, Мотоциклистом называли. Нож как нож, без особых наворотов. Обычный парень, с ним я сразу сошелся.
Читать дальше