Пэлем Вудхауз - Что-нибудь эдакое

Эш, не обладавший чудотворным чутьем, уловил только первую причину, да и то не полностью. Он решил, что Джоан ему рада, и мысль эта подействовала на него как благая весть или сильное лекарство. В жизни каждого мужчины есть мгновенье, о котором он говорит в последующие годы: «Тут я и влюбился». Сейчас оно наступило. За тот микроскопически малый отрезок времени, который понадобился носильщику, чтобы докатить бидон до конца платформы и со звоном швырнуть его к собратьям, Эш полюбил Джоан.

Слово «любовь» так растяжимо, что обозначает многое, от вулканической страсти Марка Антония до того тепловатого чувства, благодаря которому приказчик из бакалейной предпочитает горничную из второго дома по Хай-стрит кухарке из дома сразу за почтой. Тем самым утверждение «Эш полюбил» тоже надо проанализировать.

Начиная с четырнадцати лет влюблялся он постоянно, и нынешнее чувство не походило ни на то, что побудило его собрать двадцать восемь фотографий одной актрисы, ни на то, из-за чего, учась в Оксфорде, он неделю не курил и пытался выучить наизусть португальские сонеты. Любовь лежала посередине между этими краями спектра. Он не мечтал о том, чтобы платформу наводнили индейцы, от которых он спасет Джоан, и ничем не собирался жертвовать. Просто он понял: мир без нее — совершенно пустой, такой пустой, что о нем и говорить незачем. Кроме того, он испытывал немыслимую благодарность, удивлялся невиданной красоте и обрел такое смирение, что едва не кинулся к ее ногам, тявкая, как собака.

Преобладала благодарность. В подобных размерах он испытывал ее лишь однажды, и тоже к существу женского пола. Давно, еще дома, тоже в Шропшире, но в Матч-Мидлфорд, ему, десятилетнему мальчику, велели прочитать гостям «Крушение Геспера».

Он встал. Он покраснел. Он произнес: «Ш-ш-ш-шла ш-ш-шхуна „Г-г-г-г…“», и вдруг какая-то девочка страшно заревела. Она голосила и выла, не ведая утешения, а маленький Эш, спасенный чудом, сбежал и укрылся в сарае.

Пятнадцать лет вспоминал он неслыханную, благодарную радость. Сейчас, глядя на Джоан, он снова ее испытал. Замерев от счастья, он видел, что она собирается что-то сказать, и трепетно ждал первых слов своей богини.

— Безобразие! — произнесла она. — Бросила пенни в эту штуку, а шоколадок нет. Прямо хоть пиши в компанию.

Небольшой, но крепкий носильщик, уставший от бидонов, а может — будем справедливы — управившийся с ними, подошел и сказал:

— Повозка из замка приехала.

Задумчивое ржанье подтвердило его слова, и он схватил чемоданы мистера Питерса с той же властью, какую выказывал по отношению к бидонам.

— Надеюсь, она крытая, — сказала Джоан. — Холодно что-то. Пойдем посмотрим.

Эш последовал за ней покорной поступью автомата.

Чудище по имени Холод загоняет в подполье все, что есть прекрасного на свете. Застывшие клумбы хранят в своих недрах луковицы, которые (если садовник не посадил цветы вверх ногами) ждут тепла, чтобы одарить мир веселой пляской красок. Так и любовь; если ты едешь английской весной в открытой повозке, любить ты любишь, конечно, но есть и чувства поважнее.

Да, повозка оказалась открытой всем четырем ветрам, один из которых дул на нее с угрюмого востока. Должно быть, поэтому восторги Эша сменились каким-то трансом. Любить он любил, но осознанное «я» было слишком занято тем, чтобы кровь не застыла.

После бессмысленного множества суровых дорог, неосвещенных домиков и темных полей повозка подъехала к массивным воротам, за которыми открывалась гравиевая тропа. Примерно милю проехав по ней, среди деревьев парка, она (то есть повозка) нырнула в густой кустарник. Слева замерцали огоньки, кустарник сменился лужайками, а там и десятки окон приветливо взглянули на путников, словно уютный очаг долгой зимней ночью. Бландингский замок стоял как гора на фоне серого неба.

Историю его мы можем узнать из книг, Виоле-ле-Дюк [11] Эжен Виоле-ле-Дюк (1814–1879) — французский историк архитектуры, реставрировавший готические здания. писал о нем. Восходил он к самому началу Тюдоров [12] Первый из Тюдоров, Генрих VII, стал королем в 1485 г. и властвовал над всей местностью. Однако Эша поразило лишь то, что с виду он казался теплым, и он обрадовался. Радость его оказалась несколько поспешной — повозка стала огибать замок и только минут через десять, проехав под аркой, прогрохотала по булыжнику к какой-то высокой двери.

Эш вылез и помог Джоан. Та мягко светилась. Видимо, женщин холод не берет.