Марта Кетро - Плохие кошки

Свою свободу Тушка отстояла самостоятельно. Она долго упрашивала меня открыть дверь. Когда я не согласилась, просто сиганула из окна на лимонное дерево. Падение с третьего этажа на лимон стоило ему почти всех плодов, а на Тушку впечатления не произвело. С тех пор она подходит к двери и громко требует выхода. Когда она возвращается обратно — орет под дверью так, что соседи волнуются. Мне кажется, скоро она будет громко стучать в дверь. С момента приземления на лимон Тушка превратилась в самую альфу-кошку на районе. При виде ее коты бросаются в разные стороны.

Мне иногда кажется, что она перерожденный в кошку Торквемада.

Но с нашей семьей ей тоже не очень повезло. В семье бурно интересуются, когда же Тушка оставит сей бренный мир. Моя мама Веронюша мечтает о чистоте и безблохастости, дети — о хомячке или щеночке. Вот так и начинаются наши разговоры: «Вот когда Тушка умре-ет…» Но яснее я вижу перед собой картину, как она танцует на моей могиле, размахивая пощипанным хвостом.

Хотя я уверена, через некоторое время она будет очень по мне скучать. В конце концов, жить в доме, в котором есть один принцип для всех: «Кто насрал на коврик — ночует на улице», не так уж плохо. Да и я буду по ней скучать. Может, она могла бы обладать более миловидной внешностью или фигурой, менее мерзотными бытовыми привычками, более миролюбивым характером. Но зато в харизме и индивидуальности ей невозможно отказать! И вообще, кошки сами находят своих хозяев. И если мне суждена Тушка, а я суждена ей, то, наверное, это правильно и справедливо. Поэтому мы сейчас настороженно смотрим друг на друга. Она на десять минут оставила свой хвост. Я — текст. Мы обе ожидаем подвоха. Но все равно в наших взглядах есть большая доля уважения друг к другу. А это все же — немало.

Я пытаюсь думать, что мой котик плохой.

Плохая кошка, очень плохая. Я истово насупливаюсь. Я морщусь так, что меня вот-вот спутают с печеным яблочком.

Мне нужно объясниться, я знаю, поэтому буковки одна за одной появляются, усаживаются в ряд, бубнят, пьют кофе, размахивают ручками, но потом исчезают, обязательно за собой прибрав.

Крэш-бум-бэнг.

С таким звуком в голове появилась мысль. Я засмеялась. Я двигалась под музыку понедельника и вот-вот собиралась войти в ритм вторника, как вдруг игла прошила пластинку, кассету зажевало и… Помнит ли кто-нибудь, как жевать кассеты? Я ощущаю себя чудовищно старой в свои двадцать семь. Конечно, не такой старушкой, как в восемнадцать или двадцать пять, но все же. Мои друзья воспользовались свободной минуткой и переженились в случайном порядке, разродились, кто сколько мог, а я рассталась с мужем, оказалась на улице без работы, денег и совместно нажитого кота.

Прошло уже больше года с того дня, когда моя жизнь остановилась, посмотрела на меня внимательно и отошла в сторонку. Она — жизнь — захотела сделать перерыв в наших отношениях, и я зависла в янтаре как заправская муха.

Нет, что вы! Я очень старалась пережить, встать с колен обратно в болото, пила ровно столько, сколько нужно пить по ГОСТу. Люди, делившие со мной бутылки, падали под стол и не шли на работу, а я продолжала употреблять и идти. Идти за добавкой, разумеется.

Меня поддерживали — о, как меня поддерживали! Восьмирукие друзья умывали меня, запихивали еду, плакали со мной и смеялись, трясли, но не взбалтывали.

Дорогие товарищи говорили мне: «Держись, все будет хорошо, ты, главное, держись всячески». И я кивала, держась за дверной косяк, потому что иначе водка снова перевесила бы человека. Сегодня видела как стайка грязных алкоголиков хлопала по плечу грязного же алкоголика, твердя:

— Грязный алкоголик, ты, это, держись! Все у тебя будет хорошо, ты же знаешь!

— Знаю! Будет! — резво кричал грязный алкоголик и, шатаясь, падал на проезжую часть.

Поддержечка.

Друзьяшечки.

Теперь у меня каждый день — сегодня. Потому что если я кручу головой во вчера или завтра, то она кружится, и я стараюсь смотреть только прямо перед собой.

Сегодня я — Самсон, раздирающий колготки перед важным свиданием. Сегодня я — разорванная Джека пасть. Сегодня я надела Шлем Ужаса наизнанку. Сегодня я — ансамбль песни и тряски им. Святого Витта.

Я никогда не любила кошек. Пожалуйста, не заносите надо мной эту грязную тарелку — для этого будет время, а я пока объяснюсь и помою вашу посуду.