Пэлем Вудхауз - Что-нибудь эдакое. Летняя гроза. Задохнуться можно. Дядя Фред весенней порой (сборник)

Именно поэтому Джейн, его жена, разумно решила, что вечер жизни он проведет в сельской местности, пригрозив страшными карами, если он нарушит повеление. Как ни странно, его красивое лицо светилось мягким светом, ибо она только что уехала, далеко и надолго. Он ее очень любил, твердо веря, что более прелестного создания просто нет на свете, но — что поделаешь! — понимал, что в ее отсутствие он сможет глотнуть столичного воздуха, без которого не захочешь, а заржавеешь.

Увидев племянника, он засиял еще сильнее. В его обществе граф провел немало счастливых и поучительных часов. Поход на собачьи бега до сих пор снился Мартышке.

— А, это ты! — воскликнул пэр. — Очень хорошо. Ставь машину, иди сюда. Какое утро! Вчера я видел тут у нас американский вестерн, и герой говорил, что его наскипидарили. Вот и я так. Закваска весны бродит в моих жилах. Начальства нет…

— Это тетя Джейн уехала?

— Да, Большой Белый Вождь.

Мартышка любил и уважал свою тетю, но, кроме того, боялся и сейчас ощутил облегчение. Как многие тети, она обладала переразвитым чутьем. Взглянув на него, она бы догадалась, что он на мели, а там уж он и сам бы признался, где просадил деньги. Что было бы в этом случае, он думать не хотел.

— Покатила в Дувр, — продолжал граф. — Едет к матери на Ривьеру, будет за ней ухаживать.

— Значит, ты один?

— Если не считать Валерии.

— Ах ты, черт! Она здесь?

— Вчера приехала, мечет пламя. Слышал новости? А может, ты явился ее утешать?

— Не совсем. Вообще-то, между нами говоря, я бы не хотел ее видеть. Я там был, когда они ругались, и защищал Хореса.

Лорд Икенхем кивнул:

— Да, вспомнил, она тебя называла ползучим гадом. Темпераментная натура. Не пойму, чего она пыхтит. Подумаешь, разорвала помолвку! Джейн разрывала ее шесть раз — а какая жена! Надеюсь, моя теща скоро поправится, но не очень скоро. Смотри, как смешно — Хорес нанял сыщика, а это мой старый приятель Плум. Плум-Пудинг мы его называли.

— Да, он говорил. Ты дал ему денег, чтобы он стал сыщиком.

— Именно. Толковый тип. Чего он только не делал! И актером был, и букмекером, держал какой-то клуб. Я подозреваю, что он побывал и дворецким. Но по призванию, по таланту он мошенник. Как, впрочем, и я.

— Чепуха какая!

— Отнюдь. Не смейся над мечтами немолодого человека. Когда я читаю в газете об очередной жертве мошенничества, я примеряю сюжет на себя. Какие бывают дураки! Так сколько?

— А?

— Я вижу, ты хочешь занять денег. Сколько именно?

Такая сила ума могла бы и порадовать, но Мартышка был мрачен. Им овладел врожденный пессимизм.

— Много.

— Пятерку?

— Больше.

— Конкретно?

— Двести.

— Что?! Как ты сумел столько задолжать?

— Советчики подвели. В общем, должен букмекеру две сотни. Ты его не знаешь? Такой Джордж Бадд.

— Когда я играл на бегах, твой Бадд сосал в колыбельке свои розовые пальчики.

— Ну, сейчас не сосет. Кремень, одно слово. Бинго Литтл ему задолжал, а он говорит: «Я человек не суеверный, но как-то так получается, что с моими должниками что-нибудь происходит. Судьба, не иначе. Рок». И показал Бинго здорового амбала, зовут Эрб.

— Вот они какие теперь, букмекеры! Правда, и при мне были такие же.

— Вчера Эрб заходил ко мне.

— Что он сказал?

— Ничего. Такой, знаешь, сильный, молчаливый. Посмотрел, и все. В общем, если бы ты мог…

Лорд Икенхем печально покачал головой:

— Увы, мой дорогой, недавно у нас прошла финансовая реформа. Твоя тетя оставила мне ровно столько, сколько нужно на табак и уважение к себе. Десятка, вот мой предел.

— А, черт! Эрб явится в среду.

— Прекрасно тебя понимаю, — сказал граф. — Все мы через это прошли, от архиепископа Кентерберийского до меня. Ровно тридцать шесть лет назад я лез по трубе, спасаясь от некоего Сида. Спасся, хотя мимо меня что-то пролетело, я думаю — бронзовые часы. Остается одно. Попроси у Хореса.

Мартышка усмехнулся, заметив при этом:

— Ха!

— Уже пробовал? Так, так, так… Знаешь что? Такому почтенному и тактичному человеку, как я, он не откажет. Предоставь все мне. В весеннее время моим силам просто нет границ.

— Ты не можешь поехать в Лондон.

— Не могу? В каком смысле?

— Разве тетя Джейн не запретила?

— Что-то такое было, но ты не учел, что она — на пути во Францию.

— А Валерия — здесь.

— Ага, ага. Да, вполне вероятно, что твоя сестра меня сторожит. Ничего, она скоро уедет. С тобой.

— Что такое?

— Да-да. Конечно, она еще не знает. Она собиралась прожить тут несколько недель. Но что поделаешь?