Мартти Ларни - Четвертый позвонок, или Мошенник поневоле

Ветер крепчал, и прохожие ускоряли шаг. Приютившиеся в подъездах мелочные торговцы и попрошайки всякого рода потирали закоченевшие руки и набрасывались на прохожих с громкими выкриками. Наконец погода сделалась настолько несносной, что даже ветер жалобно взвыл и с плачем стал биться во все окна и двери, кидаясь под ноги прохожим, задирая тысячи подолов и гоняя по улице бумажный сор. Стал накрапывать дождь. Пешеходы искали укрытия в аптеках. Но Джерри Финн спешил к себе домой.

Прелестная Джоан встретила его поцелуем у самого порога.

– Милый, что же ты так поздно? – спросила она. – Я ждала тебя с таким нетерпением! У меня припасены для тебя два маленьких сюрприза.

Первым сюрпризом оказался ее брат Чарльз, который уже получил у старой нефтяной королевы официальный развод. Чарли сидел в кресле по-домашнему, положив ноги на курительный стол. В руке у него был стакан виски, шляпа небрежно держалась на затылке.

– Эй, приятель, – крикнул он вошедшему Джерри. – Много долларов ты сделал сегодня?

Джерри не отвечал, и Джоан поспешила представить ему второй сюрприз: несколько этюдов пастелью, которые она исполнила в порыве вдохновения час назад. Джерри тотчас убедился, что жене его гораздо больше удавалась живопись на ее лице, чем на холсте. Он, однако, не хотел оскорбить ее деликатные чувства и только тихо вздохнул:

– Действительно… Да, конечно. Хорошо, когда человек чем-нибудь увлекается.

– Увлекается? – переспросила Джоан. – По-твоему, это только увлечение? Смотри: вот еще! Сюжет из Южной Америки. Я это скопировала из журнала «Лук», и Чарли говорит, что копия лучше оригинала.

– Действительно. Да, конечно…

– А это портрет Юджина. Я срисовала его с фотографии. Признайся, Джерри, что я умею рисовать! Теперь я вступлю в союз художников и стану знаменитостью. В больнице я писала масляными красками – но они так пачкаются! И, кроме того, пастель сейчас в моде.

– Да, конечно, – согласился Джерри, поглядывая мимоходом на жениного брата, который медленно потягивал виски, уставившись на своего «родича» твердым и презрительным взглядом и пребывая в состоянии мрачной задумчивости.

Джоан бережно собрала с дивана просмотренные этюды и перенесла их на стол.

– Неужели ты не гордишься своей женой? – спросила она с очаровательной улыбкой.

– Горжусь, почему же не гордиться…

– А в Европе тоже увлекаются живописью?

– Постольку поскольку…

– О, им следовало бы приехать сюда поучиться. Я однажды видела в каком-то журнале европейские картины. О-ох! Это было так ужасно!

– Тебе надо бы посмотреть их побольше.

– Ах, Джерри, милый, я видала столько картин! В одной народной школе в Техасе было огромное собрание прекрасных картин. Но я еще не занималась тогда живописью…

Чарльз многозначительно кашлянул.

– Джоан, нет ли у тебя еще виски? И потом – я здорово проголодался.

Джоан, казалось, была обижена.

– Неужели ты не можешь говорить ни о чем другом?

Она снова наполнила стакан брата, а затем сказала мужу:

– Ты принес что-нибудь поесть?

– Нет…

– Не принес? Тогда ты должен сейчас же сходить в магазин.

Чарльз ехидно улыбнулся, видя неловкость и беспомощность своего противника. В самом деле, не пора ли сбить спесь с этого переселенца? Чарльз начал насвистывать какой-то разнузданный мотив, в котором отлично выразилось его второе, преступное «высшее» «я».

– Джерри, тебе надо немедленно идти за покупками, – повторила Джоан.

– Магазины уже закрыты, – робко отвечал уже сломленный супруг.

– Открыты аптеки. Иди сейчас же. Чарли голоден. В соседнем доме есть аптека.

– У меня нет денег, – отвечал Джерри мрачно.

– Денег? На что они тебе?

– Чтобы купить поесть… твоему брату…

Джоан положила руки на плечи Джерри, устремив на него прекрасный киновзгляд.

– Ах, милый Джерри, как ты очаровательно глуп! Неужели ты до сих пор не знаешь, что мы все покупаем в долг? Только уличные женщины требуют плату наличными…

– Не все, – заметил Чарли, попутно пригубив свой стаканчик.

– Ну конечно, бывают исключения, но я говорю вообще. У меня набрано в кредит по крайней мере в пятидесяти магазинах. А теперь, когда я замужем, я могу набирать еще больше. Джерри, милый!.. Ах, как я люблю тебя! И чем больше я тебя люблю, тем больше я тебя понимаю. Европейцы, наверно, потому и бедны, что за все покупки платят наличными. Они…

– Они нам должны, – перебил ее Чарльз. – Европа до черта задолжала нам.