Андрей Шляхов - Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)

– А ты не уговаривай! – посоветовала Пахомцева. – Ты за порядком следи!

– С вами, Татьяна Алексеевна, чем дальше, тем интереснее... – вздохнула главная медсестра и вышла из кабинета, от души хлопнув дверью.

Мало было поводов для расстройства – так еще и на собрание явилось не более трети сотрудников. Массовую неявку Пахомцева расценила как проявление неуважения к себе. А как еще это можно было расценить? Она же предупреждала, что собрание будет посвящено важной теме и что явка на него обязательна.

«Совсем распоясался народ, – думала она, обводя собравшихся тяжелым, исподлобья, взглядом. – А все от чего? Оттого, что главный врач у нас не рыба и не мясо, а с капустой пирожок. В других поликлиниках за неуважительное отсутствие на собрании на месяц премии лишают, там не приходится каждому в ножки кланяться, чтобы соизволил прийти».

Всем главным врачам, с которыми приходилось работать Татьяне Алексеевне, было далеко до идеала, до требовательного и принципиального руководителя, у которого мухи – и те летают строем. Быть заместителем Настоящего Начальника очень приятно, хотя бы потому, что ничего не приходится повторять дважды, трижды и так до бесконечности... Быть заместителем такого слабовольного типа, как Фантомас, да еще склонного за деньги закрывать глаза на «шалости» подчиненных, очень трудно. Крутишься как белка в колесе – а толку никакого, потому что никто не воспринимает тебя всерьез. Привыкли уже, что Пахомцева поорет-поорет, да и заткнется. Наказывает же главный врач, а не его заместитель по КЭР.

«Эх, если бы я была главным врачом...» – частенько думала Татьяна Алексеевна, не догадываясь о том, что в главных врачах она не продержалась бы и месяца. Как началось бы массовое увольнение сотрудников, так бы ее и сняли...

В довершение всего к трем часам дня сломалась поликлиническая машина. Праведная ярость требовала выхода и побуждала к действиям, поэтому Татьяна Алексеевна собралась идти пешком. Выбрала самые лакомые и удобно расположенные «кусочки» – три даниловских вызова с Белополянской улицы. Дом пять, дом семь, корпус один и дом девять дробь четыре. Доложила главному врачу, что идет «на контроль» (а то еще решит, что она в рабочее время бегает в магазин за продуктами), и покинула поликлинику.

Решила пройтись пешком. Напрямик, через дворы, было не очень далеко. На свежем воздухе ярость понемногу утихала и на подходе к Белополянской улице, можно сказать, улеглась окончательно.

В пятом доме дверь не открыли. Минут десять Пахомцева топталась на лестничной площадке, звонила, стучала, громко представлялась, звонила в соседские квартиры, но в итоге так ничего и не добилась – никто ей не открыл. Это был если не криминал, то, во всяком случае, предостерегающий звоночек – что-то тут нечисто.

В пятом доме жил загулявший в Липецке мужчина. Вскоре после ухода Данилова его жена собралась пройтись по магазинам и еще не вернулась.

Внимательно обходя обледенелые участки и кляня ленивого местного дворника, Пахомцева направилась к первому корпусу седьмого дома. К женщине двадцати восьми лет с острым бронхитом.

Здесь ей тоже не открыли дверь, но зато на громкий стук (вдруг звонок не работает?) выглянула соседка, немолодая сухощавая женщина с тусклыми глазами.

– Добрый вечер. Я из поликлиники. Шаболдина живет в этой квартире?

– Вечер добрый. Марина? Да живет, – подтвердила соседка и добавила: – С мужем.

– Вы не в курсе, что с ней? Она вызывала врача.

– Заболела, наверное, – предположила соседка. – Я ее сегодня не видела. Но раз вызывала, то, значит, дома. Вы постучите еще, посильнее. Вдруг она спит.

– А она не выпивает? – спросила Пахомцева, понизив голос, чтобы придать разговору доверительную окраску.

– Маринка-то? – искренне удивилась соседка. – Нет, никогда не замечала. И муж у нее вроде как непьющий. Или, если пьет, то с умом.

– Ни скандалов, ни запоев...

– Нет, ничего такого. Но вы, доктор, не волнуйтесь, я подтвержу, что вы приходили, стучали, а вам не открыли.

– Спасибо, но это не требуется. Извините.

– Ничего страшного, – женщина захлопнула дверь.

Пахомцева застучала по двери квартиры Шаболдиной. «В последний раз», – решила она.

– Вы ко мне? – послышался за ее спиной негромкий, хрипловатый голос.

Татьяна Алексеевна обернулась и увидела женщину в длинной коричневой дубленке. Голова и шея незнакомки были закутаны белым шарфом.

– Если вы Шаболдина, то я к вам!