Татьяна Рудина - Продайте мне хоть что-нибудь!

И вежливо прощаясь с продавщицами, мы выходим. По поведению хвоста я понимаю, что никто ничего не заметил! Я спокойно кладу руку в карман и… продолжаю сжимать ладонь с брелком. Не могу разжать! Не могу – свело пальцы!

Так, с зажатой ладонью, и ехала до ресторана.

Там нас ждала уже вся наша команда со своим вечным:

– Что купила на этот раз?

Еле разжав наконец ладонь и нервно закуривая, говорю:

– Сами смотрите, если интересно. Вот – в пакетах.

Бабы – они и есть бабы. Убедились, что опять кучу денег потратила на совершенно бессмысленные вещи, и обрадованные, что они в отличие от меня такие умные, успокоились.

Мой хвост стоял в стороне от машины – им было уже неинтересно наше бабское общение. А на меня такая злость нашла! Я-то все деньги за свой брелок отдала, а они-то думают, что за эту ерунду! Они же не знают, почему я это все купила! Мне так обидно стало, что они меня за такую дуру считают.

И я возьми и скажи драматическим шепотом:

– ЗАТО Я БРЕЛОК СПИ…ЛА!

И показываю им гордо свою добычу. А они знали, как я переживала из-за этого брелка. И тут самая добрая из моих подружек, истерически громко засмеявшись, бросается к моему хвосту и начинает им цитировать эту мою фразу!

Боже, что со мной было! Я думала, я провалюсь от стыда перед принимающей стороной! Такие милые, интеллигентные! И они ведь всегда думали, что и я такая же. Ну почти такая.

Мой чуткий начальник подошел ко мне и, глядя на меня с нескрываемым удивлением, как будто я – совершенно другой человек – не тот, которого он всегда знал, сказал мне:

– Умоляю, скажи, что ты это сделала случайно.

– Нет, – упрямо ответила я. – Не случайно.

– Но это ведь непроизвольно у тебя получилось?

– Я все заранее спланировала, – холодно и даже чуть свысока ответила я.

– Клептоманка, – равнодушно поставил неутешительный диагноз мой чуткий, как я раньше считала, начальник. И ушел шептаться с этой бывшей моей подругой.

А я вошла в ресторан, отдала куртку с брелком в кармане в гардероб и гордо села за стол.

Мой добрый начальник сел ровно напротив меня и весь обед, надо и не надо, обращался ко мне со всякими ненужными вопросами. А я даже не смотрела в его сторону, раз он такой черствый человек оказался. А он все лезет и лезет ко мне. А я все не смотрю.

И вдруг моя бывшая подруга говорит, обращаясь к нему:

– Ой, смотри, пятно посадил!

Я непроизвольно поднимаю глаза – и вижу свой брелок. Он висит у него на лацкане пиджака как медаль.

Идиоты. Они решили, что это очень смешно. Уговорили, значит, гардеробщика дать мою куртку, цепляли, ждали, как я увижу. Одно слово – дураки.

Сейчас, когда я хожу с этой сумкой, у меня всегда только одна мысль – только бы у меня его кто-нибудь тоже не спер. Жалко будет. Он же мне так дорого обошелся.

Мне, конечно, до сих пор немного стыдно, но все-таки не очень. У моей сумки тоже сперли брелок, а я просто вернула украденное. Как бы.

Постараюсь больше ничего не красть НИКОГДА.

Но как говорится

ЖАМЭ ПЛЮ ЖАМЭ!!!

А еще! Я решила сделать перепланировку квартиры – хочу совсем ликвидировать эту комнату. Пусть лучше где-нибудь в другом месте умру, если такое все-таки случится.

Я стала спать плохо. Ну и думаю – что делать будем? Снотворные или как? К психиатру идти как-то не хотелось. Мне подруга говорит:

– К психологу надо! Весь Запад не зря к психологам ходит. А у нас это не в культуре пока. Но скоро будет. Психолог – самое то! Я тебе найду телефон. Я сама у нее не была, но Наташка ходила, говорит – светлая голова! Она вообще по образованию кинооператор. А сейчас курсы психологов закончила. К ней скоро не попасть будет – клиентурой обрастет. Иди скорее.

Ну я пошла к этой Светлой голове. Молодая женщина. Авторитетная такая.

– Сон, – говорю, – плохой. Что посоветуете?

– Так. Маятник есть?

– А что это?

Психолог с удивлением посмотрела на меня – как можно не знать про маятник:

– Ну, маятник. Из смеха в слезы кидает.

Я как-то засомневалась. Вообще-то я плачу редко. А вчера как раз всплакнула немного.

– Да есть у вас маятник – это же очевидно!

– Ну, наверно… – неуверенно сказала я.

– Укорачиваться маятник стал, – уже утвердительно сказала Светлая голова.

– Как укорачиваться? – уже несколько безнадежно спросила я.

– Переходы от состояния к состоянию короче стали, – с сожалением глядя на меня, сказала психолог. – Ну тут все ясно: у вас тяжелая депрессия в клинической форме.