Татьяна Рудина - Продайте мне хоть что-нибудь!

Она просмотрела журналы, узнала, что цвет этой весны – все оттенки розового. Женственный стиль шестидесятых – на пике моды. Длинные юбки вернулись. Ей нравилось это все.

И она купила себе несколько прекрасных вещей – и длинную юбку, и розовое платье с пиджаком того же цвета, только на пару тонов темнее, и блузки, и туфли.

Но почему-то совсем не хотелось это все носить. Хотелось чего-то совсем-совсем другого.

И наконец Света поняла. Она увидела эту куртку, и все сразу встало на свои места. Это была черная байкерская косуха. Классическая кожаная косуха, у которой был такой вид, будто ее носило несколько поколений байкеров.

Кожа была как бы выцветшая местами и даже с трещинами.

Стоила косуха огромных денег. Но Света ни минуты не сомневалась. Ей была нужна, просто необходима эта куртка. И Света ее купила.

А дальше уже все было просто. Черные джинсы. Грубые ботинки на шнуровке, тоже черные. Черная водолазка.

«Почему все черное? – спрашивала она себя. – Я же не любила никогда этот цвет».

И не находила ответа.

Она также не находила ответа – зачем ей этот странный набор одежды. Света никогда не носила ничего подобного. Надеть его было некуда.

Она и не надевала.

Не на работу же.

Но он был у нее, этот костюм, и он радовал ее своим присутствием. Она знала, что он ей пригодится в какой-то очень важный в ее жизни день.

При этом она не могла объяснить себе, для какого случая он ей может пригодиться. Не для свидания же. У главного мужчины ее жизни должен быть совершенно другой вкус. Она прекрасно знала его, этот вкус. И все то розовое, совсем не радовавшее, туда как раз вписывалось. А это?

Света ждала свою главную встречу.

Но непонятное странное желание вело ее совсем не туда, где должна была она встретить своего единственного.

Ей почему-то захотелось ночной жизни, клубов. Никогда раньше ее туда не тянуло.

Но побывав там пару раз, она поняла, что это ей неинтересно.

Потом она вдруг поймала себя на дурацкой мысли, что хорошо бы купить мотоцикл. Но до этого дело не дошло.

А вот на своей старенькой «Шкоде» вдруг стала ночами кататься по пустой Москве.

Никогда раньше она не садилась за руль без необходимости. На работу ездила на метро – в пробках никогда не рассчитаешь время. И удовольствия от дороги, которая занимает два часа вместо сорока минут общественным транспортом, не понимала.

Однажды утром в воскресенье, когда месяц уже подходил к концу, а ничего из предсказанного звездами не происходило, позвонил ее отец. Это было очень странно, потому что общались они крайне формально и редко. Поздравляли друг друга с Новым годом, Днем рождения. И в общем-то все. Он никогда не интересовался ее личной жизнью. Связь была потеряна уже давно. Когда умерла мама. Деньгами он ей помогал недолго и немного.

А тут позвонил со словами: «Надо встретиться».

И вот тут Света, из чувства какого-то протеста, наверно, она сама себе не могла объяснить, почему, в первый раз надела свой байкерский прикид и поехала в ресторан, где отец назначил встречу.

Ресторан оказался очень дорогой и помпезный, и ее наряд никак не сочетался с этим местом. Но тем было лучше. Она хотела позлить отца.

– Ну, здравствуй, папа, – сказала она тоже в несвойственной ей манере.

Отец как-то невесело улыбнулся в ответ. Вид у него был не очень. Он как-то сильно похудел и вообще постарел с тех пор, как они виделись в последний раз.

А дальше он стал не торопясь и очень как-то отстраненно говорить о том, каким виноватым он себя чувствует перед ней. И что сейчас, когда ему уже совсем немного осталось, он хочет насколько возможно искупить свою вину и отдать ей еще при его жизни часть, которая положена ей как дочери. Потому что после его смерти она скорее всего ничего уже не получит.

Света слушала его, а в голове было только одно – ГОРОСКОП! Крупная сумма!

Только потом до нее дошло, что отец в общем-то сказал, что он умирает.

А вернее, дошло сразу, но ничем не тронуло ее. Она поняла, что это в сущности ее не очень волнует. А точнее – не волнует совсем.

Света сама удивилась этой своей черствости. А с другой стороны, а какой реакции она от самой себя ждала? Она столько лет носила в себе обиду и за маму, и за себя.