Михаил Барановский - Джинса

В кафе, куда Инна отправилась сразу после косметолога, за одним с ней столиком сидел импозантный, коротко стриженный мужчина лет сорока восьми, весь в черном, с трагичным лицом. К этому моменту о нем было известно только то, что зовут его Аркадий и он не женат. Он пил зеленый чай. Инна заказала эспрессо и теперь сосредоточенно размешивала в чашке сахар.

Говорят, примерно в восемьсот пятидесятом году нашей эры один эфиопский пастух заметил, как его козы с аппетитом поедают красные плоды с одного из кустарников. После трапезы животные повели себя весьма необычно. Они буквально преобразились — возбужденно скакали по склонам, неистово носились по пастбищу — казалось, все они до единой проглотили вечный двигатель. Заинтересовавшись случившимся, пастух решил попробовать плоды с кустарника. Пожевав зерна, парень и сам почувствовал необычный прилив сил. Он рассказал о своем открытии настоятелю местного монастыря, и тот решил использовать отвар из листьев и плодов кустарника для того, чтобы монахи не засыпали во время длительных ночных молитв. Волшебный напиток назвали кава в честь персидского владыки Кавуса Кая, причисленного к лику святых. Позже слово трансформировалось в кофе. По другой версии — дело происходило в местечке под названием Каффа.

— У вас такое необычное имя — Иветта, — после долгой паузы печально сказал Аркадий.

Инна заметно нервничала, но старалась выглядеть спокойной:

— Ну почему же необычное? Во Франции полно Иветт.

— У вас французские корни? — оживился мужчина.

— Ну почему же только корни? У меня и ветки все французские… — Инна сделала глоток эспрессо и решительно сказала: — Слушайте, Аркадий, давайте начистоту: это все рекламный трюк, понимаете?

Аркадий изобразил на лице удивление.

— На самом деле зовут меня вовсе не Иветта, а Инна. Мне не двадцать семь, а все тридцать пять, и я серьезно подумываю о том, чтобы сделать липосакцию. И наконец, я не джазовая певица, а бухгалтер в рекламном агентстве «Последний шанс». И еще у меня есть дочь-семиклассница с трудным характером и тройкой по географии во второй четверти. Теперь, когда вы знаете обо мне всю правду, мне хотелось бы рассчитывать на взаимность.

Инна выжидающе-пристально посмотрела на мужчину. Тот улыбнулся:

— Согласен, но меня на самом деле зовут Аркадий…

Несмотря на то что рабочий день уже закончился, в директорском кабинете в желтом электрическом свете Кирилл Кириллович и Ираклий обсуждали концепцию нового рекламного буклета. Рабочий стол Кирилла Кирилловича был завален яркими проспектами и образцами последней коллекции. Ираклий держал в руках бюстгальтер. Лицо его было вдохновленным, а голос возвышенным:

— По моему глубокому убеждению, мужчина со школы должен знать бюстгальтер лучше, чем автомат Калашникова, — чтобы разбирать с закрытыми глазами!

— Смелая мысль, — отозвался Кирилл Кириллович, протирая стекла своих очков бельем из изысканной розовой ткани.

— Лично для меня женская грудь гораздо важнее автомата. О трусах я вообще не говорю.

Директор посмотрел на часы:

— Ближе к делу.

— Кирилл Кириллович, можно задать вам один личный вопрос?

Кирилл Кириллович надел очки:

— Ну, попробуйте.

— Можете вы точно сказать, какой размер груди у вашей жены?

— Точно? — уточнил директор.

— Точно, — подтвердил Ираклий.

Кирилл Кириллович на секунду задумался:

— Могу, — уверенно сказал он. — Вот такой, — и при помощи рук попытался изобразить на себе нечто неопределенной формы, не говоря уже о размере.

— Так я и знал! — с готовностью резюмировал Ираклий. — Только что я провел телефонный опрос среди своих знакомых. Выяснилось, что многие из них знают все об автомобиле своего друга, но практически никогда не могут назвать точный размер бюстгальтера своей собственной жены. Поэтому я предлагаю сделать для магазина женского белья галерею искусственных женских грудей.

— Галерею?

— Да. Целый стенд силиконовых образцов женских бюстов различных размеров и форм. Это наверняка поможет мужчинам не только определить нужный размер на глаз или на ощупь, но и примерить купленную вещь на подходящий экземпляр! — Ираклий чуть было не захлебнулся от восторга, в который его ввела собственная мысль, но усилием воли сдержался — сделал паузу и умерил пыл. — Понимаю, что это работа не одного дня, но я готов в свое личное время проводить селекционный отбор… Ну, в смысле искать образцы грудей и все такое…