Юрий Пульвер - Ельцын в Аду

- Заманчиво, но опасно. Хакеры российские замучают, будут спам в виде молитв и житий святых забивать...

- Это ж хорошо! Хакерство — грех!

- Им атаку на мой сайт за благое дело зачтут!

- Святых бояться — на землю за добычей не ходить! Ретроград ты, шеф, сторонишься технического прогресса! Ведь это может сработать!

- Если нет, у тебя будет много времени, чтобы свою ошибку обдумать! Полвечности, по крайней мере!

- Слышь, Рыжий, - возмутился пахан, - ты в чьей кодле состоишь — моей или сатанинской?

- А есть разница? - хмыкнул Повелитель мух.

- Для меня есть! У меня кропаль времени осталось! Толян, давай конкретно расклад на делюгу, для того я тебя и призвал!

- Че, совсем дела хреновые?

- «Вообще-то успехов немного. Но главное: есть правительство!» То есть блаткомитет! «... Реформу делать будем! Там есть где разгуляться!»

- Не люблю непоняток, с ними можно впариться вблудную (попасть в неприятное положение), - пробормотал внедритель ваучеров. - Я не врублюсь, чего нужно-то...

- Я думаю, - начал было Аксененко, но главный прихватизатор быстро оборвал министра путей обогащения:

- Что ты думаешь, я уже давно обиженке впарил! Трехпалый, давай по порядку! Кто тут электоратный социум?

- Это что? - тут же влез Ницше.

- Ну, быдло голосующее...

- Те же, что и на земле: обиженные, опущенные и мужики...

- Дорога (связь с волей) протоптана? Или славиться (установить дорогу) заново надо?

- Частично протоптана — через сны и кошмары...

- Загнать ноги (послать гонца) наверх возможно?

- Да, - вмешался эрудированный немец. - Я слышал немало историй о грешниках, выходивших из преисподней на короткий срок с единственной целью предостеречь живущих о невоообразимых муках, которыми свирепствует инферно. Сэр Ло, профессор философии в Париже, имел ученика — острого и тонкого в диспутах, но гордого и порочного в жизни. Студент этот умер, тем не менее несколько дней спустя явился своему профессору и сообщил, что осужден и терпит муку в пекле. Чтобы дать бывшему наставнику ма-а-а-люсенькое представление об испытываемых им страданиях, угодливый мертвец стряхнул со своего пальца на ладонь любимого учителя капельку пота, и та прожгла руку насквозь со страшной болью, подобно пламенной и острейшей стреле.

В известных определенных случаях осужденные могут выйти из ада на более или менее долгий срок. Примеры тому есть, но грешнику мало радости от того, что он удаляется от обычного места своих мучений, так как инферно может быть и вне пекла, и терзания следуют за осужденным, будто тень за телом. Так что вряд ли кто согласится...

- А чтоб без мук наверх попасть?

- Только если упросить кого-то из апостолов, Богоматерь или Распятого к нам спуститься, а потом на землю вместе подняться...

- Не в жилу... Тут заход получше придумать следует, чтобы точно в чипь (цель). Так, надо объединить те мульки, которые на земле прокатывали. Прежде всего низшие касты должны добровольно снова избрать тебя здесь главшпаном...

- Как?! Они ж меня ненавидят!

- Пустяки! В 96-м у тебя рейтинг был 3 процента, а ведь выборы выиграл!

- Так тогда ж мы из Зюганова черта рогатого сделали!

- Так и во второй раз сделаем! Дождемся, когда он к нам прибудет — и вперед!

- У меня времени кропаль!

- Худо... Надо банду... то есть партию создать. Назовем себя ельциноиды...

- Почему?

- Ну, не ельцинонисты же? Хотя можно ельцинисты...

- Я бы предложил другое название: глистократы, - встрял в их беседу румынский писатель Илья Константиновский, долгое время проживший в СССР. - Ведь ваш строй — такая же глистократия, как и при Сталине, Брежневе, Горбачеве... Ельцинский дикий, нет, дичайший так называемый капитализм по сути ничем не отличается от породившего его опять же так называемого развитого социализма. «Множество людей заняты поиском единого признака, который не только наилучшим образом характеризовал бы «социалистическую формацию», но и объяснил бы ее удивительные, небывалые особенности. Все искали слово, в котором заключался бы ответ на вопрос: почему он такой, почему оно такое, что делает его таким?.. Я тоже придумал объяснение и даже изобрел особое слово: г л и с т о к р а т и я».

- А это еще что за хрень?! - с присущей ему прямотой вопросил пахан.

- «Очень просто: от слова «глиста». Я убежден, что «глистократия» намного ближе к действительности, чем «геронтократия» или даже «идеократия», о которой я прочитал в книжке одного француза, уверявшего, что Сталин устроил погром в собственной партии «для блага идеологии». Можно ли толковать о «преданности идеологической абстракции», «отчуждении» или «ирреальности» в годы Сталина или в эпоху «зрелого и всесторонне развитого социализма» при Брежневе с его всесторонне развитыми закрытыми распределителями и зрелой, хорошо налаженной системой привилегий и пайков? Привилегии нужны людям определенного склада, типа: идеи в пайках не нуждаются. Словом, я начал настаивать на глистократии».