Юрий Пульвер - Ельцын в Аду

- Да усомнился, когда Березу увидел, сохранились ли в пекле земные понятия? Вот и плохо покубатурил тыквой! Прощения прошу у всех высших мастей!

Борис Абрамович при виде супостата не удержался:

- Твоим родителям на свадьбу надо было подарить побольше презервативов, чтоб ты на свет не вылез! Гондонов! Да! Побольше! Впрочем, ты сам галоша (кондом)!

«Кошелек Семьи» не остался в долгу:

- Ты, конечно, росомаха (хирый опытный зэк), однако всю жизнь сидишь на баулах (иметь много вещей, но быть жадным и ни с кем не делиться). Ветошный кураж все время проявляешь (притворяешься честным)! А потом возмущаешься, что никто с тобой не кентует!

- Как в милиции говорят: «Мент гаишнику не кент»! И ты мне не кент! Да. Мне - не кореш!

- Постыдился бы по-ментовски базарить! - главшпан воздал укоризну главному поделу. - А ну, братва, хорош собачиться, грызть друг друга! Береза, ты ж сам за Рому лепил сухаря (ходатайствовал за молодых, недостойных короны) — и настоял на своем! Абрам ович, кто, как не Абр амович (гля, почти твой тезка!) тебя на воровской путь поставил? Вероятие дал (натолкнул на верную мысль) жуликом стать?

- Я и до него высоко (умело) воровал!

- Пацайки (крохи) ты до меня собирал! Я для тебя погонялой был!

- Как Березовский мог быть прозвищем Абрамовича? - не выдержал Ницше.

- Не путай! Погонялово – кликуха, а погоняла – взрослый зэкав камере малолеток, - пояснил ЕБН и снова обратился к двум насосам, которые застыли в скорбном молчании, словно два незнакомца, размещенных рядом на поминках. - Небритый, ты ж в натуре был сначала шнырем, а затем и хлебником у Бориса?

- Базара нет. Был. «Наша дружба основывалась на том, что я платил Березовскому, она не была тем, что можно было бы охарактеризовать как «крепкая дружба», «мужская дружба». А влепливал (совершал преступления) я часто и без него!

- А зачем Вы с ним вообще связались? - не утерпел Фридрих.

- Вынужденно. По жизни мне сначала плохая масть легла. После школы я завалил вступительные экзамены в вуз, уехал обратно в Ухту, поступил в местный индустриальный институт, но через полгода бросил его — и меня забрили: стал автоматной рожей. «После армии я какое-то время работал в строительно-монтажном управлении. Должность называлась «начальник сварочного агрегата». Работа такая: утром пришел, включил. Вечером еще раз пришел — выключил».

- Совсем, как сейчас! - съехидничал его оппонент. - Как сейчас... Как сейчас...

- Рома его опроверг:

- Включил – выключил больше к Чубайсу подходит... Тьфу, перебил мысль! О чем я? Ах, да, после строймонтажки я типа из малолетки откинулся (освободился из колонии для несовершеннолетних) и на взросляк перешел. Типа, затеял первый бизнес: на деньги, занятые у родителей жены, открыл кооператив «Уют» по производству резиновых игрушек и женской бижутерии. Разумеется, это все была жеванина. Но даже слабый запах бабок заставил начать кубатурить тыквой. А еще услышал я зэковскую мудрость: «Не имей сто баксов, а имей сто поделов». Тут, правда, фарт пошел: будучи директором кооператива, я закорешился с несколькими пацанами, которые как раз окончили Московский институт нефти и газа имени Губкина. И решил сменить статью УК - профиль деятельности. Через несколько лет мои институтские корефаны уже качали бабло в западносибирской нефтянке, а я заключил первые контракты на поставку нефтепродуктов. Приходилось постоянно перемещаться: из Москвы в Сибирь, оттуда в США, на обратном пути нужно заскочить в Лондон, а потом, быстро переодевшись в Москве, опять мчаться в Сибирь.

В 1995 году Береза решил захапать себе долю в нефтянке. Прежде он делал лавэ в основном на торговле гнилыми тачками Волжского автозавода и на махинациях со счетами акиакомпании «Аэрофлот».

Вообще-то государство расставалось с нефтяными предприятиями очень неохотно. Барыгам-частникам было передано всего несколько месторождений и перерабатывающих компаний. Алекперов создал «ЛУКОЙЛ», Вексельберг — «ТНК». Но остальное государство хотело сохранить за собой. До эпохи залоговых аукционов доступ к торговле нефтью для частных лиц был категорически закрыт.

Однако в 1995 году Борис уломал власть поделиться нефтяными доходами. Сам он в нефтянке разбирался, как в китайских иероглифах. Ему был необходим хлебник, знающий отрасль изнутри. Таким семейником и стал я. Мне исполнилось всего двадцать девять, но последние несколько лет я добывал лавэ как раз махинациями с нефтью.